Главa 7

Анна

Суббота, 13 июля 2019

В духе с остальным обликом дома, старая комната Анны совершенно не изменилась. Словно она вступила во временную петлю и это действовало ей на нервы — особенно темная тень, которую отбрасывала старая лампа в виде Пьеро. Старые пружины в матрасе тоже раздражали, впиваясь ей в бедро, если она лежала на боку; искривляя позвоночник, если она лежала на спине. Часами она не могла устроиться. Сейчас, когда ее тело отказывалось по-юношески бодро встать с кровати, ей стало немного понятно, почему ей была несвойственна боль в спине теперь, когда она была взрослой. Как ей вообще удавалось здесь спать? На полу и то было бы удобнее.

Не отрывая взгляда от окружавших ее вещей из детства, Анна с удовольствием потянулась, выпрямляя спину — и резво поспешила вниз на кухню к холодильнику. Ей нужен был кофе. Но ее живот скрутило, едва она понюхала молоко. Анна так резко убрала пакет от лица, что умудрилась расплескать его прокисшее содержимое.

— О, боже! — Она быстро подскочила к раковине и открыла кран. Закрыв нос рукавом, девушка смотрела, как кислая, вязкая жидкость стекает в слив. Посмотрев на опустевшую упаковку, она заметила, что срок годности истек четыре дня назад.

— Мам, у тебя молоко скисло! — крикнула Анна. Она проверила холодильник на наличие свежего, но его там не было, как, в общем-то, и других продуктов. Анна разочарованно хлопнула дверцей. Отсутствие кофе с утра, чтобы вернуть ее к жизни, было подобно аду, и теперь ей ни за что не пережить этот день. Даже следующий час. Тем более здесь.

— Ох, прости, милая. — Мюриэл вошла на кухню, шаркая тапочками по линолеуму. — Я забыла купить свежее.

— Забыла? Срок годности у молока закончился несколько дней назад — ты что, не готовила себе хлопья или напитки?

— Просто я все как-то не доходила до магазина, используя для чая «Марвел» из коробочки в буфете.

— Ты используешь сухое молоко вместо того, чтобы купить свежее? Когда ты в последний раз использовала «Марвел»? Я даже не знала, что они все еще его выпускают.

— Не говори глупостей, милая, конечно же они его делают.

Анну так и подмывало проверить коробочку в буфете на срок годности, но она опасалась, что просрочка там будет исчисляться не днями, а годами.

— Тогда давай я отвезу тебя в магазин.

— Зачем я тебе там нужна? Ты же помнишь, где он находится? — Мюриэл плюхнулась на стул за обеденным столом.

— Мам, с тобой все в порядке? Ты выглядишь, будто совсем не спала.

— Я так выгляжу каждое утро. Но ты же этого не знаешь, верно?

Анна проглотила замечание; с ним было сложно поспорить.

— Напишешь список? — предложила она. Ее осенило, что мать уже не может хорошо о себе позаботиться, и наверняка плохо питается, судя по ее изможденному виду. Ей стало совестно — она всегда считала, что Мюриэл жилось в Мейплдоне вполне неплохо самой. Мать всегда справлялась сама, с тех самых пор, как отец бросил их и уехал, когда ей было одиннадцать. Она была подтянутой и здоровой, имела хороших друзей. Но теперь Анна задумалась, было ли это правдой, а не тем, во что ей хотелось верить. Она была готова верить во что угодно, лишь бы избежать возвращения в эту деревню.

— Да, это было бы кстати. Спасибо. — Голос Мюриэл повеселел, а лицо просветлело.

— Когда ты последний раз выходила из дома? — нахмурилась Анна. Реакция матери на ее предложение сходить для нее в магазин показалась ей чересчур радостной. Голова куклы на двери появилась только вчера — но не происходило ли раньше чего-то другого, что могло заставить ее бояться выходить из дома?

Мюриэл отмахнулась. — Я не помню…пару дней назад. Блокнот ты найдешь в верхнем ящике комода, милая. — Мюриэл указала в сторону гостиной.

— Хорошо, — кивнула Анна.

Отыскав блокнот, Анна проверила и остальные ящики. Она сама не знала, что именно ищет, ведомая шестым чувством. Внутри оказалась куча старых счетов — к счастью, ни один не был просрочен — и старых писем. Она достала один из пожелтевших конвертов, так густо исписанный корявым черным почерком, что на нем едва осталось место для марки. Анна прищурилась, пытаясь разглядеть почтовый штемпель и дату.

— Нашла? — В дверях показалась Мюриэл. От неожиданности Анна подскочила, бросив письмо обратно в ящик и тут же его закрыв.

— Ага. Есть ручка? — Анна выпрямилась, надеясь, что мать не заметила, как она копалась в ее комоде. Вернувшись на кухню, она отдала блокнот Мюриэл и подождала, пока та напишет список. Руки у матери подрагивали, почерк был резким и дерганным. Когда она закончила, Анна внимательно пробежала глазами список, проверяя, что сможет его различить.

— Вот, возьми. — Мюриэл сунула Анне в руку кошелечек из фиолетового фетра. — Здесь наличные, их должно хватить. Купи и себе необходимое, хорошо?

Анна сжала по-детски маленькую сумочку — на ощупь та была пустой. Она ощутила еще один укол вины, стараясь не смотреть матери в глаза. Годами она была вдали от нее. От своей мамы. У нее были на это свои причины, но теперь ее мучила совесть.

Сев в машину, Анна заглянула в кошелек. Одна пятифунтовая банкнота. Написанный Мюриэл список будет стоить минимум двадцать; возможно, ее ум уже не был столь острым, как раньше. Оставалось надеяться, что это не было чем-то серьезным, вроде деменции. Не то чтобы Анна могла заметить ее ранние признаки. Ей нужно будет поговорить с соседями Мюриэл и узнать, что они думают на этот счет.

Перед тем, как завести мотор, Анна сделала звонок.

— Привет, солнышко. Прости, что у меня не получилось вернутся домой вчера. Тебе хорошо у папы?

— Почему ты осталась у бабушки? Ты уже возвращаешься домой? — ее голосок задрожал.

Все это, вкупе с тем, что Кэрри не ответила на вопрос, заставило сердце Анны биться чаще. Джеймс — хороший отец, она в этом ни секунды не сомневалась, но она знала, что Кэрри беспокоится, если что-то меняется. Она привыкла оставаться у отца каждые выходные, знала чего и когда ожидать. На самом деле, она не очень волновалась из-за этого нарушения.

— Бабушка чувствует себя не очень хорошо и нуждается в моей помощи. Я останусь здесь на выходные, но не волнуйся — постарайся хорошо провести время с папой. Какие у вас планы?

Послышался тихий вздох, затем шуршание.

— Привет, Анна.

Джеймс явно был рядом и забрал у дочери трубку.

— С ней все в порядке?