Привычность и очевидность реальности развития для обыденного сознания порождают логические сбои при попытках приступить к построению конкретной теории (теорий) развития самой психологической реальности (ее структур). Попытаемся суммировать и более рельефно сгруппировать существующее множество интерпретаций категории «развитие», которые сложились в европейском научном сознании и часть которых была рассмотрена выше. Выявленная в результате такой работы противоречивость, антиномичность и даже парадоксальность наших пониманий о развитии позволит на следующем шаге приступить к построению, хотя бы в первом приближении, целостного, системного видения психологии развития человека, к построению концептуальных основ такого развития в интервале индивидуальной жизни.

1. В возрастной и педагогической психологии до сих пор много путаницы и противоречий между различными представлениями и частными категориями, призванными уяснить феномен развития. Вот далеко не полный перечень таких противоречий:

а) источник многих недоразумений – это понятийная несогласованность между философской (прежде всего – гегелевско-марксистской), научной (биологической) и социально-практической (образовательной) трактовками феномена развития человека, его свойств, процессов, структур; с общемарксистской точки зрения достоинством развития обладают только такие тотальности (макросистемы), как природа, общество, цивилизация, культура; отдельный человек (индивид) конечно же не является такой системой и в лучшем случае лишь втягивается в нее (утилизируется) в качестве одного из элементов; с общебиологической позиции развитие – это прежде всего созревание и рост по уже существующей биогенетической программе, частично модифицируемой внешними условиями жизни, но неизменной в своей видовой специфике; в педагогической практике развитие – это целенаправленное формирование (разумеется, с учетом общественных и природных обстоятельств жизни) полезных знаний, умений и навыков, воспитание полезных черт личности – полезных для самоценного социума. При всех вроде бы кардинальных различиях между перечисленными установками они едины в главном: развитие всегда вне-субъектно, независимо от участников этого процесса; они всего лишь «материал», на котором разыгрывается объективный процесс, придающий этому материалу форму предзаданного образца. Так что ценностное суждение: «человек существо развивающееся» (т. е. способное развивать себя) – оказывается в принципе ничем не обеспеченным;

б) в классической психологии традиционно резкое противопоставление двух рядов форм и структур в природе человека – «натуральных» и «культурных», «биологических» и «социальных», между которыми полагается либо принципиальный параллелизм (психофизический, психофизиологический), либо бессодержательная корреляция; здесь не учитывается один существенный момент: и натуральное и биологическое – это тоже культурное… представление, выработанное человеческим мышлением, но приписанное, а иногда навязанное природе как ей самой по себе присущее;

в) такой же источник недоразумений – это неразличение, а чаще – склеивание двух специфических предметных содержаний:

– «психического развития» (как развития психики, ее систем и структур) и «психологии развития» (как развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека);

– акта происхождения того, чего еще не было в действительности, и акта развития того, что уже есть;

– единицы развития (либо как меры, либо как механизма) и объекта развития (того, что развивается).

2. Обычно утверждают, что человек, естественно (природное) – искусственное (социокультурное) существо, но без представления о том, что человек – прежде всего сверх-естественное существо, мы не можем разобраться, в чем его искусственность и в чем его естественность. Поэтому категория «развитие» одновременно должна удерживать и совмещать в себе три достаточно самостоятельных процесса:

• становление – как созревание и рост; переход от одного определенного состояния к другому – более высокого уровня; как единство уже осуществленного и потенциально возможного; как единство производящей причины и закономерных следствий в акте развития;

• формирование – как оформление (обретение формы, а не формовка по заданному штампу) и совершенствование (обретение совершенного, предсуществующего в культуре образца); как единство социокультурной цели и общественно значимого результата развития;

• преобразование – как саморазвитие и смена основного жизненного вектора; как преображение – кардинальное преодоление сложившегося режима жизнедеятельности в соответствии с некоторой иерархией ценностей и смыслов бытия человека.

Каждая из этих субкатегорий развития в своей отдельности и обособленности тяготеет к однозначно-определенной реальности: становление – преимущественно к естественно-природным структурам; формирование – к социально-культурным структурам; преобразование – преимущественно к духовно-практическим структурам. Проблема, по сути, и состоит в том, чтобы выработать общий принцип, объемлющий все три грани этой категории, способный воспроизвести ход развития (показать его, а не только рассказать о нем) в самой живой реальности бытия человека.

3. Особым источником противоречивых суждений о развитии является неразличение времени истории (как субъектное время – «время человека», содержание, смысл, размерность, топика которого задается способами его бытия, а не космическими событиями) и времени естествознания (как объектное, физическое время, имеющее условно-формальную размерность – календарность, принципиальную однонаправленность, но не имеющее своего качественного содержания). И тем не менее в обыденном сознании продолжает сохраняться устойчивый предрассудок, что так как все возникает во времени и все прекращается со временем, то, значит, мы имеем однонаправленный поток из прошлого – через настоящее – в будущее. Отсюда и развитие понимается как непрерывная погоня за будущим; как выбрасывание вперед своеобразного якоря (цель, идеал, перспектива) и подтягивание себя, затем – новый бросок. Почему же развитие – это обязательно экспансия и оккупация будущего, а не углубление, например, в настоящее и не рассекречивание прошлого? Замечательно пишет о времени о. Александр Ельчанинов: «Меня всегда, особенно последний год, пугало быстрое течение времени; это потому, что я стоял на месте. Теперь (с решением принять священство) я пошел вразрез со временем или, вернее, нырнул в глубину, где время безразлично».[5]