В ответ на проникновенную речь босса оркестр на террасе начал ночную программу. Музыка грянула одновременно с аплодисментами.

— Великолепно! — подобострастно промурлыкал Ньюбери. — Как ты всегда говоришь, Данте!

— Ты бы сказал не хуже, — процедил Данте и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, обратился к жене Гэвина: — Рита, я приглашаю вас на танец, если позволите…

— С удовольствием, — улыбнулась пожилая леди. — Данте, мальчик, только один танец, все женщины в зале хотят потанцевать с тобой. Не разочаровывай их!

Танцевальный зал быстро заполнился парами, танцующие выплеснулись на террасу. Над кокосовыми пальмами поднималась яркая полная луна, чарующие звуки местного оркестра вторили гулу прибоя. В то, что сейчас в Ванкувере февральская стужа не пускает людей на улицу, верилось с трудом. Пойнсиана одаривала летним теплом.

Данте подумал, что никогда не забудет ночей, пряно пахших цветами, ласкающего лицо легкого бриза, переливчатого смеха прекраснейшей из женщин, очарованной островом. Данте не выпускал ее из виду ни на минуту. Вот она облокотилась о перила, вот кивнула кому-то, вот ее закружил в танце бледный молодой человек. Данте любовался великолепной фигурой Лейлы, движения которой были само совершенство. Но видеть, как мягкие белые руки партнера скользят по прямой элегантной спине, становилось невыносимо.

— Ты задумчив сегодня, — слова Риты с трудом пробили дорогу в его мозг. — Что-то вспомнил?

— Нет, — солгал Данте и развернул пожилую леди в рискованном па, чтоб не упустить Лейлу и ее партнера с нетерпеливыми руками. — Наверное, сказалась разница во времени. Я вернулся из Италии за пару дней до отлета сюда. Просто не успел перестроиться на среднеатлантический пояс.

— Дорогой мой мальчик, нельзя так много работать! Переезды, перелеты, офис и дела, дела, дела! Тебе необходимо дать себе отдых!

— Рита, Рита! Перетанцевать со всеми дамами в один вечер гораздо труднее, чем заключить двадцать сделок подряд, поверьте мне. Но с такой партнершей, как вы, я готов танцевать до скончания веков. Надеюсь, я буду прощен, если оставлю вас ненадолго на попечение Гэвина?

— Беги, мальчик, беги. Ублажай молоденьких женщин. Но дай мне честное слово, что отвоюешь у них кусочек свободы и отдохнешь от всех в укромном уголке…

Он решил последовать ее совету, но отдохнуть задумал в приятной компании.

Данте добросовестно оттанцевал со всеми женщинами, включая феминистку пресс-атташе и беременную жену кладовщика. Наконец, когда луна уже клонилась к горизонту, осталась только одна женщина, обойденная его вниманием. Но именно ее и только ее Данте хотел сжимать в объятиях. Поправив галстук, он оглядел зал, отыскивая Лейлу. Едва зазвучала музыка, Лейла поняла, кто пригласит ее на танец. От острейшего предчувствия его прикосновений кожа покрылась мурашками, словно ее обрызгали газировкой из сифона. Через секунду рядом оказался Данте. Он положил руку ей на талию, Лейла устроила узкую ладонь в его ладони, и только тогда со всей церемонностью, весьма позабавившей ее, он произнес:

— Не окажете ли честь потанцевать со мной, мисс Коннорс-Ли?

— С удовольствием, мистер Росси, — в тон ему отозвалась Лейла.

— Несколько минут ты принадлежишь только мне…

— Даже если на остров нападут пираты, или начнется извержение вулкана, или грянет финансовый кризис, не убирай руки с моей талии, Данте!

Он прижал ее к себе гораздо плотнее, чем позволял этикет.

Даже если мне придется дорого заплатить за это, подумала Лейла.

Но тут музыка смолкла. Пары, оживленно болтая, расходились к своим столикам. Наверное, музыканты устали.

— Ты пригласил меня слишком поздно, — разочарованно протянула Лейла.

— Нет, они будут играть, я попрошу их, — сказал Данте, не давая освободиться от своих рук, и повел ее к оркестрантам.

Боже, когда его руки обнимают меня, я на седьмом небе от счастья. Я хочу отдаться очарованию танца! Пусть играет музыка, я так этого хочу!

Бог отнесся доброжелательно к ее просьбе, и ночь пронзили первые такты чувственной мелодии. Танцующие пары быстро заполнили террасу, но Лейле казалось, что в мире остался только один мужчина — Данте, и только одна женщина — та, что была в его объятиях.

Данте прижал ее еще плотнее и, легко касаясь бедер, неуловимо пожимая руку и удлиняя шаг, повел свою партнершу прочь из круга любопытных глаз, в тропическую ночь. Когда их скрыла глубокая тень на краю террасы и он сомкнул руки, приблизив лицо к ее лицу, земля поплыла под ногами Лейлы.

— Как долго я ждал…

Ей не было нужды спрашивать, о чем он. Она все знала сама. Лейлу даже пугал этот резонанс, возникший между нею и Данте с первого мгновения встречи.

Мать рассказывала ей когда-то, что подобное чувство она испытала, впервые увидев отца.

— Я подумала, вот моя судьба. Это любовь на всю жизнь. Посмотрела ему в глаза и сразу поняла, что знала его еще до рождения.

Мать Лейлы ждала своего мужчину до сорока двух лет. Ее подруги давно повыходили замуж, у них родились дети. Сначала они подшучивали над гордячкой, потом перестали, а через некоторое время забыли ее за делами и заботами счастливой семейной жизни. Мать Лейлы уехала в Сингапур: она работала гувернанткой и, когда подвернулось выгодное предложение, не испугалась перемен. Как потом ее не испугало то, что возлюбленный был на восемь лет моложе и несопоставимо выше по социальному положению. Через два месяца после свадьбы она забеременела.

— Ты, наверное, страшно смущалась? — спросила ее Лейла.

— Ну, что ты. — Мать рассмеялась в ответ. — Сорок лет прекрасный возраст для материнства, как всякий другой. Материнство — это чудо, радость, бесценный дар. Когда-нибудь и ты встретишь своего мужчину, я бы хотела для тебя такого же счастья. — И добавила, отвечая на незаданный вопрос дочери: — Ты сразу поймешь, что это он. Здесь почувствуешь. — Мать дотронулась до груди Лейлы. — Будешь уверена в этом так же, как в том, что солнце встает на востоке. Он будет твоим солнцем днем. И луной ночью. — Эти слова Лейла потом вспоминала не раз.

Лейлу, правда, смущал один момент: почему, когда она сказала Данте, что любит его, он промолчал? Она еще не знала, что действия могут говорить яснее слов, а нежность и страстность в сексе быть проявлением глубоких чувств.

— Наверное, я зря не спросил тебя раньше… — нерешительно заговорил Данте. — Лейла, тебя никто не ждет в Ванкувере?

— Нет, — ответила она и обрадовалась, что отношения с Энтони Флетчером дошли до логического конца. Лейла порвала с ним еще два месяца назад. Для него это было тяжким ударом, почти невыносимым. Только за несколько дней до ее отлета на Карибы он смог наконец написать в письме, что пережил отказ, ничего