– Твоя обязанность сидеть и следить, а не дрыхнуть тут, как в доме отдыха, – зло бросила Аня, надевая резиновые перчатки, – неси давай белье сухое.

Женя вышла из палаты, закрыла дверь и, прислонившись к стене, заплакала. От усталости подкашивались ноги, все утро, с пяти часов, она драила лестницы в девятиэтажке, а потом сломя голову бежала сюда, в больницу, и, сделав все необходимое, присела на угол кровати и незаметно для себя задремала. И надо же было случиться, что этот злосчастный катетер выскочил именно в эти пятнадцать минут!

– Ты чего ревешь? – раздалось рядом, и Женя мгновенно вытерла глаза. Около нее стоял Миша, тот самый охранник, что постоянно предлагал свою помощь. – Случилось что?

– Н-нет, устала просто, – пробормотала девушка, пряча глаза.

– Ты во сколько домой сегодня пойдешь?

– Не знаю… часов в девять, наверное. Покормлю, перестелю на ночь – и поеду.

– Тогда я тебя подожду? Смена в восемь закончится.

Женя удивленно посмотрела на молодого человека:

– Зачем?

– Ну, как… домой провожу, – смущенно проговорил он.

– Зачем? – повторила Женя, и Миша совсем растерялся:

– Так это… темно же… поздно…

«Каждый день темно и поздно», – хотела ответить девушка, но в этот момент дверь палаты открылась, и оттуда выглянула Аня:

– Нет, ты гляди! Я ее с бельем жду, а она тут амуры разводит! – И Женя, забыв о Мише, метнулась в другой конец коридора, к встроенному шкафу с постельным бельем.

Она уже давно привыкла действовать почти на автопилоте, не глядя, брала с полок нужные вещи, не задумываясь, как и что делает, меняла постель под неподвижным телом Лены, машинально рассовывала грязное по нужным мешкам в санкомнате. Точно так же в часы приема пищи вставляла в зонд большой пластиковый шприц, вливала в него подогретый бульон с разведенным в нем детским мясным пюре и уже почти перестала замечать цифру на ценнике в супермаркете, где покупала это самое пюре. Денег не хватало ни на что, все уходило сюда, в больницу, в карманы ночным сиделкам из здешних же санитарок. Оставаться на ночь Женя не могла – если не спать, то она совершенно перестанет держаться на ногах, а ведь нужно еще и работать, чтобы совсем не умереть с голоду ни ей, ни Лене. Она хваталась за любые возможности, будучи бухгалтером, вела несколько фирм, составляла отчеты, даже в больницу таская с собой старенький, еле-еле работающий ноутбук. Она мыла полы в соседнем доме, потому что это можно было делать три раза в неделю рано утром, не выкраивая для этого время днем. Иногда, если оставались силы, Женя здесь же, в больнице, брала заказы на вязаные варежки, шарфики и шапочки для малышей, и медсестры охотно обращались к ней. Но на это тоже нужно было время, которого катастрофически не хватало. Как и денег. В их с Леной комнатах в коммуналке на окраине города не осталось ничего ценного, даже телевизор Женя давно продала какому-то мастеру-надомнику на запчасти – все равно его никто не смотрел.

Соседка Анфиса Валентиновна как-то утром в кухне посоветовала, помешивая какую-то сладкую массу в кастрюльке:

– Ты бы, Женечка, одну-то комнату продала бы, что ли. Хоть не очень большие, а все же деньги. А лучше сдала бы. Так каждый месяц понемногу капать будет. А то и вовсе сразу за полгода, скажем, попроси.

– Как это? – не сразу поняла Женя, варившая бульон из куриной грудки.

– А вот так. Дай объявление да и сдай каким заезжим… Знаешь, много ведь таких-то, кому жилье недорогое нужно. А то и вовсе продать можно, если люди приличные.

– А Ленка куда же денется?

– А ты думаешь, ей эта комната пригодится теперь? – продолжая перемешивать в кастрюле отвратительно-фиолетовую жидкость, отдаленно напоминавшую кисель, поинтересовалась соседка, и до Жени дошел смысл сказанного.

Она отбросила ложку, уперла кулаки в хубые бока и грозно посмотрела на Анфису Валентиновну:

– Это что же вы хотите сказать?! Что моя сестра… никогда сюда не вернется?!

– Да ты не шуми, Женечка… просто посмотри на вещи реально. Такая травма, столько времени в коме… да разве ж она… даже если выживет…

Эти слова укололи Женю до такой степени, что она даже зажмурилась как от физической боли, затопала ногами и закричала так, что соседка в испуге шарахнулась к окну:

– Не сметь! Вы слышите?! Никогда не сметь так говорить о моей сестре, слышите вы?! Никогда! Лена поправится, ясно?! Чего бы мне это ни стоило! – Женя грохнула ложку в раковину и выскочила из кухни, чтобы не поддаться соблазну и не стукнуть чем-нибудь сердобольную соседку.

Анфиса Валентиновна уже не в первый раз заводила этот разговор о комнате, но никогда не говорила о Лене вот так, почти в прошедшем времени. Женя не допускала мысли о том, что сестра может не выйти из комы, не встать с кровати, не вернуться в свою комнату, в которой Женя поддерживала порядок и не тронула ни единой вещи. Она просто не хотела верить, что все ее усилия, все труды, все заботы могут не увенчаться успехом. Она должна поставить Лену на ноги – у них ведь никого нет, кроме друг друга.

Это напоминало паранойю, но я заметила за собой слежку. Да, самую банальную слежку – двух юнцов на неприметной синей «шестерке». Даже не знаю, сколько времени они мотались за мной, пока какое-то внутреннее чутье не заставило меня чуть пристальнее вглядеться в зеркало заднего вида. Машина следовала за мной на расстоянии, то и дело пропуская перед собой кого-то, но не отставала дальше, чем на три автомобиля. Я решила проверить свою догадку и, нарушив правила, свернула в запрещенном месте в переулок. Синяя «шестерка» повторила мой маневр, но, проехав немного, остановилась у обочины. Однако когда я снова выехала на магистраль, через пару минут она уже снова следовала за мной во втором ряду.

– Прекрасно, – пробормотала я, доставая сигарету из валявшейся на сиденье пачки, – так давно мы не видели приключений, что уже заскучали. Вот идиотизм… И наглые какие – почти не шифруются!

У меня мелькнула мысль притащить их к Сашкиному клубу, предварительно сделав мужу предупредительный звонок, и вот там бы красавчики все выложили, но потом я подумала, что не надо пока втягивать сюда Акелу – мало ли что. Может, мне все-таки показалось? Но интуиция подсказывала, что ошибиться я не могла – с моим-то опытом.

Тогда возник еще один план – дотянуть новых знакомых до поста ГИБДД на выезде из города и там вынудить нарушить правила, чтобы их остановили для проверки документов, а уж потом через телохранителя Никиту попытаться добыть эту информацию. Но тут я просчиталась – как будто учуяв мою хитрость, ребята в «шестерке» отстали от меня аккурат за триста метров до поста, развернулись и уехали обратно в центр. Я ударила кулаками по рулю, не в силах справиться со злостью. Но что-то внутри подсказывало, что завтра мы снова встретимся, и вот тогда, если это произойдет, я решу, что с этим делать. А сегодня дома буду молчать.