Порывшись в памяти, Келли вспомнил, что, кажется, минут пятнадцать назад видел этого типа в больничном вестибюле — там находились какие-то люди, на которых он не обратил внимания.

Мысленно пожав плечами, он пересек улицу и намеревался уже открыть дверцу автомобиля, когда долговязый отклеился от капота и жизнерадостно улыбнулся:

— Мистер Келли? Я как раз вас и поджидаю.

Келли выпрямился и взглянул в длинное, с чуть выпуклыми карими глазами, приветливое лицо, обрамленное баками. На бобби субъект явно не походил, но и ни на одного из знакомых Келли — тоже.

— Чем обязан? — спросил он, на всякий случай внутренне собравшись.

— Марк Синчин, репортер местной «Кроникл», — тут же отрекомендовался субъект, подходя ближе. — Мне сообщили, что день у вас сегодня начался весьма интересно. Если не возражаете, давайте заберемся в ваш лимузин и поговорим. У меня есть «Филип Моррис», с двойным фильтром.

Судя по напористости, репортер был явно не из новичков. Келли переступил с ноги на ногу, посмотрел, как тот вынимает из кармана плаща серую пластмассовую сигаретную пачку, и кивнул:

— Хорошо.

Действительно, почему бы читателям «Кроникл» не узнать о хорошем поступке Дэна Келли из Уолсолла, торговца отличным, между прочим, дамским бельем? Гибкая система скидок и так далее…

Они устроились в машине, закурили «Филип Моррис», и Келли первым делом поинтересовался, каким образом о недавно происшедших событиях стало известно репортеру местной газеты.

Ответ оказался очень простым. Марк Синчин был не просто журналистом, работавшим в редакции одной из городских газет, а именно репортером. То есть человеком, готовящим материалы о текущих событиях и происшествиях. Происшествиями занималась полиция — там Синчин и брал всю информацию. Точнее, не всю, а ту, которую давали, ту, которую полицейское начальство считало допустимым для публикации. Вот и сегодня утром Синчин, как обычно, сделал несколько звонков по «точкам», как он это называл, и в числе других новостей узнал и о «жертве из святилища друидов». Именно так он успел ее окрестить, вполне в духе журналистской братии. Решив, что этот случай заслуживает внимания, репортер поспешил в полицейский участок, к своим старым знакомым, где и выведал все подробности. Включая имя человека, доставившего потерпевшую в больницу, и номер его «воксхолла». Более того, расторопный журналист присоединился к полицейским и побывал в Стоунхендже, на месте происшествия. Это место Келли не только описал в своих показаниях, но и отметил на схеме памятника старины, которую набросал на листе бумаги.

После этого Синчин отправился в больницу, чтобы выяснить состояние пострадавшей. («Все, что могу, перепроверяю сам, — сказал он Дэну. — Стараюсь публиковать только достоверные сведения — дорожу своей репутацией».) Получив уже известный Келли ответ, Синчин вышел из больницы и обнаружил рядом со своим «рено» серый «воксхолл» с тем самым номером, что он записал в полицейском участке. Серый «воксхолл», который, как полагал Синчин, давным-давно уже оставил позади границы графства Уилтшир…

«А та мумия не сказала, что буквально передо мной уже интересовались здоровьем этой несчастной», — подумал Келли.

— И я решил дождаться вас, — завершил Синчин преамбулу. — Одно дело, читать бумаги или слушать официальную, так сказать, информацию, и совсем другое — пообщаться с очевидцем. Тем более, с единственным очевидцем. Предупреждаю, что я очень дотошен, зануден и прилипчив, и не отвяжусь до тех пор, пока все-все-все не разузнаю. Так что признавайтесь, Дэн: что вы утаили от полиции?

Келли чуть не поперхнулся ароматным сигаретным дымом.

— С чего вы взяли, что я что-то утаил? Зачем мне утаивать? Не я же ее туда притащил! Я все подробно рассказал и добавить мне нечего. Этому рассказал, с рыжими усами…

— Типлеру, — вставил Синчин.

— Возможно. Я его фамилию не запомнил. Так что все подробности там, в участке.

— Нет, Дэн, вы меня не поняли. Я имею в виду такие мелочи, что для протокола не годятся. Ну, мелочи — и всё. — Синчин пошевелил длинными пальцами, словно силился подобрать слова. Таким пальцам мог позавидовать как вор-карманник, так и пианист. — Ваши собственные ощущения, понимаете? Атмосфера… То, что никак в протоколе не отразить. Там вот о вспышке говорится. Вы что сначала увидели — вспышку или женщину? Что это за вспышка, как вы думаете? Я ведь не только криминальной хроникой пробавляюсь. И случаи наблюдений НЛО меня интересуют, и предсказания, и об исчезновении «Элдриджа» я писал…

— Кто такой Элдридж?

— «Элдридж» — это американский эсминец. Исчез в сорок третьем, в Филадельфии. А появился потом совсем в другом месте. Так как насчет вспышки? Сначала вспышка, а потом женщина? Или наоборот?

— Точно сказать не могу. По-моему, вспыхнуло над поперечной плитой, а уж лежала ли в это время женщина там, за трилитоном, или нет, я не видел. Я уже потом туда заглянул, после вспышки… — Келли помолчал и добавил: — Констебль там иронизировал насчет вертолетов, так вот: ни с какого бесшумного вертолета-невидимки сбросить ее никак не могли. Поза у нее была не та. Словно на пляже, колено поднято. Загорает и книжку читает. Только книжки нет, и солнца нет. Дождь вместо солнца. Дождь, — а волосы сухие, я же не слепой…

— Ч-черт! — Синчин чуть не подпрыгнул на сиденье. — И этого тоже в протоколе нет.

— Потому что ваш мудрый констебль разъяснил, что это мне просто показалось. А кожа теплая, мол, потому, что у нее горячка. И вообще, я ее из Уолсолла с собой прихватил, накачал какой-то дрянью и сдал в больницу. Потому что я скрытый маньяк, во мне некий мистер Хайд временами оживает…

Синчин махнул рукой.

— Да ладно вам, Дэн. На констеблей и детей обижаться нельзя.

Журналист только что собирался еще раз закурить, но так и не закурил. Крутил незажженную сигарету в руке и явно о чем-то размышлял, сдвинув густые черные брови и напряженно глядя на собственные колени, обтянутые синей тканью джинсов.

«Подземелье, — осенило Келли. — Там, под трилитоном, — пещера. Собираются местные друиды… этот Типлер говорил о друидах… Устраивают оргии. Что-то там у них произошло, избили ее, вытащили наружу. А меня заметили и закатили фейерверк. Чтобы отпугнуть…»

Версия была довольно неуклюжей, но худо-бедно почти все объясняющей. Однако излагать ее Келли не собирался — версии пусть выдвигают бобби и журналисты.

— Исчезновения, — медленно произнес Синчин и повернулся к Келли. — Где-то люди исчезают, где-то люди появляются. И такие случаи далеко не единичные. Я этим тоже интересовался.

— Я знаю одну такую историю, — сказал Келли. — Пришли женщины ко гробу, заглянули, — а там нет распятого, только одежды погребальные.

Синчин рассеянно улыбнулся, продолжая манипулировать незажженной сигаретой:

— Ну, эта история о человеке, скажем так, не совсем обычном. Вернее, не совсем человеке. А я говорю о самых обыкновенных людях. Например, об эскимосах из Ангикуни. Слыхали о такой деревушке?