Берия помолчал, давая остальным собравшимся время осмыслить и запомнить эту информацию, а затем продолжил четко и жестко:

– Конечно, мы не можем рассчитывать в Прибалтийском крае на такое отношение, как, например, в Еврейской или Восточно-Туркестанской автономных областях, но все же гарантировать лояльность местного населения мы можем.

– Есть вопросы к товарищу Берии? – спросил Сталин мягким голосом сытого тигра. – Нет? Тогда попросим продолжать товарища Ворошилова.

Нарком обороны перешел к описанию подготовительных мероприятий на территории Белорусской ССР, плавно сдвигаясь на юг – в украинские области РСФСР.

– Днепровская флотилия выделила из своего состава четыре монитора, два ракетных корабля, две канонерские лодки, девять бронекатеров и шесть кораблей ПВО. Из них образована Висленская военная флотилия, основной задачей которой является сдерживание наступления противника на линии Висла—Буг—Сан, а также поддержка возможного контрнаступления на Львов с выходом на оперативное Словацкое направление.

– А непосредственного наступления на Германию Красная армия не планирует? – поинтересовался начальник Группы эвакуации ГКО Косыгин.[14]

– На границах Германии создана серьезная укрепленная полоса,[15]– ответил Ворошилов. – В связи с этим возможность контрнаступления через Померанию нами пока не рассматривается как чрезмерно затратное и ведущее к необоснованно большим потерям. Что же касается возможности наступления на Львов—Лемберг и далее, через Карпаты, то сложность проведения наступательных операций через горные массивы, пусть даже низковысотные, не позволит на начальном этапе войны обеспечить достаточный темп продвижения войск и их нормальное снабжение. Мы рассматриваем только два возможных варианта наступления на первом этапе ведения боевых действий: на Северном фронте и на Южном – в направлениях Плоешти и Бухарест, с возможностью дальнейшего выхода на глубокий фланговый охват наступающих группировок противника и принуждение их к значительному растягиванию линии фронта.

Присутствующие молча выслушали маршала, лишь Сталин слегка кивнул.

– А какие перспективы у Кавказского направления? – спросил руководитель Закавказской Федерации Орджоникидзе. – Что известно о планах турок и англичан?

– В настоящий момент, – Ворошилов взглянул в свои записи, – на Кавказском направлении сосредоточены шестнадцать турецких дивизий. К которым на помощь могут быть выдвинуты две британские дивизии и танковая бригада, а также французские колониальные части. Для первоначального противодействия возможной агрессии в приграничных районах ЗСФСР сосредоточены один горнострелковый корпус, одна горнокавалерийская и пять стрелковых дивизий, а также две механизированные бригады. Резерв составляют шесть стрелковых дивизий, две мотострелковые и до пяти корпусов второй волны. Кроме того, согласно вашим же данным, товарищ Серго, в приграничных районах проведена частичная мобилизация…

– Какая «частичная»? – прервал его Микоян. – Какая такая «частичная»? Да в Армении в ополчение записались все, кто только винтовку поднять может! Женщины приходят, указывают мужские фамилии! Мальчишки, лет тринадцать-четырнадцать, сами с винтовку ростом! – «А мне уже восемнадцать!» Тут из Еревана сообщили: самый старый ополченец – 96 лет! Так со своим оружием пришел![16]

– А чем недоворен тоуваритч Микоян? – поинтересовался Бункити Имамото,[17]генеральный советник по японским делам. – Житери Армении, как самураи, проявири истинную сиру и красоту духа, достойных Сына Неба и Старина-сэнсея.

– Действительно, товарищ Микоян, – усмехнулся Сталин. – Поясните нам причину своего недовольства.

– Эта стихийная запись в ополчение ставит под угрозу срыва весенние полевые работы и, как результат, урожай всего года, – ответил вместо Микояна Орджоникидзе. – Любые же попытки пресечь это движение приводят к вспышкам паники и чуть ли не бегству населения.

– Они слишком хорошо помнят «Метс Егхеррн»,[18]товарищ Сталин, – пояснил Микоян, – боятся больше не за себя, а за детей, за семьи. И если их не берут в ополчение, они думают, что Армению решили сдать туркам без боя…

– Однако надо что-то делать с полевыми работами, – подал голос Булганин. – Госплан предупреждает о значительных проблемах с витаминами, а Армянская ССР – один из основных поставщиков цитрусовых…

Все посмотрели на Орджоникидзе, но ответил, совершенно неожиданно, Ворошилов:

– В Армении находится стрелковый корпус и две стрелковые дивизии второго эшелона. Наркомат обороны считает, что их личный состав можно привлечь для сельскохозяйственных работ, во всяком случае вплоть до начала боевых действий.

– Это очень хорошее предложение, товарищ Ворошилов, – горячо подхватил Орджоникидзе. – Участие бойцов в полевых работах успокоит гражданское население.

– Есть мнение, что это верное решение, – веско произнес Сталин. – Сейчас Союз ССР – основной производитель продуктов питания в нашем союзе с Японией. Любые потери в производстве продуктов питания недопустимы. Для товарищей из РККА должно быть понятно: за Днепром для них земли нет. Совсем нет. Потому что гибель в бою все же лучше смерти от голода.

Сталин хорошо изучил книги по Великой Отечественной войне и понимал, что в начале 1943 года в той, другой истории СССР, потеряв нивы Украины и Кубани, стоял буквально на грани голода. Тогда только поставки союзников и выемки зерна из неприкосновенного государственного фонда позволили избежать катастрофы. Но в этот раз помощи из-за океана не будет…

– И в связи со сказанным выше, – Сталин подошел к столу и оперся о него, словно бы нависая над остальными, – возникает вопрос: как обстоят дела с эвакуацией сельскохозяйственного производства в центральные и южные области? Товарищ Косыгин, поясните.