Хотя в 1960–1970-е годы, в начале ренессанса акушерской практики, она была еще относительно невелика, некоторые наблюдатели решили, будто медицинский истеблишмент, встревоженный первыми успехами движения «назад к природе» (что грозило потерей важного источника доходов), обязательно постарается снова загнать акушерок на задворки, а то и вовсе объявит их вне закона. В 1979 году магистр Гарвардской школы общественного здравоохранения Норма Свенсон выступила с предостережением, что врачи вот-вот могут преуспеть в лоббировании закона, который объявит преступным любой отказ рожать в лицензированном клиническом центре. Беременных обяжут становиться на учет в местных органах здравоохранения; в тело им будут вводить электронные «жучки» для передачи информации о ходе беременности. А если женщина попробует ускользнуть от контроля, то над еще не рожденным дитятей установят государственную опеку, выдвинув против матери официальное обвинение в создании угрозы жизни ребенка.

Все это может показаться невероятным, если только не познакомиться с несколькими абсурдными историями, сохраненными Нормой Свенсон в назидание потомкам. В 1977 году исполнительный директор Американского колледжа акушерства и гинекологии заявил, что домашние роды — не что иное, как нарушение прав ребенка. В 1978-м у женщины, отказавшейся от анестезии и индуцированных родов в Бостонской городской больнице, забрали новорожденного и отдали на несколько месяцев в приемную семью. Чтобы вернуть родное дитя, матери пришлось подать в суд — процесс она выиграла. А еще через год энтузиастка естественных родов по имени Синди даффи напророчила, что многие ее единомышленницы «отправятся за решетку в ближайшие двадцать лет».

На самом деле картина, сложившаяся к двухтысячному году, оказалась совсем не столь гнетущей — скорее, просто пестрой. Акушерки в США вполне официально получают квалификационные свидетельства и лицензии (многие из них поработали медсестрами в гинекологических клиниках), и, хотя к их помощи до сих пор прибегает меньшинство рожениц, удельный вес акушерских услуг не снижался в течение трех десятилетий. Гораздо шире они практикуются в других развитых странах: например, в Голландии домашние акушерки принимают до 40 % родов.

Другой вариант естественных родов — в клинике, но без анестезии — также приобретает все большую популярность, в том числе среди женщин без каких-либо религиозных мотиваций (в отличие от тех, о ком рассказано выше). Каждый год тысячи беременных проходят под руководством инструкторов курсы активной подготовки к родам по методу Ламаза и другим подобным системам. Теперь уже и папаши, веками томившиеся в ожидании за закрытой дверью, получают зеленую улицу, если захотят быть рядом со своей половиной в момент рождения ребенка.

Тем не менее типичные роды в Америке, к лучшему это или к худшему, технически оснащены, как никогда прежде. Кесарево сечение практикуется все чаще, индуцированные роды с искусственным вызовом схваток вошли в норму. Ассортимент процедур и препаратов, применяемых акушерами, постоянно расширяется. Ну а участь тех, кто решительно отверг любые современные средства, ничем не напомнит обреченных отщепенок «по Норме Свенсон», однако и типичными представительницами сегодняшнего общества их не назовешь.

Конечно, коль скоро мы явились в этот мир — будь то в современной больнице или в старинной родовой усадьбе, — нам так или иначе придется иметь дело с чудесами науки. Но хотя сегодняшние технические возможности рядового хирурга потрясли бы его коллег из предыдущих поколений, реальность намного уступает былым ожиданиям прогнозистов.

Предсказание: Чудо-пилюля от пьянства и обжорства

Были, однако, времена, когда считалось, что спасение пациентов станет гораздо менее сложным делом, чем оно оказалось в действительности. Задолго до наступления XX века Джон Эрик Эриксен, придворный врач королевы Виктории и автор основополагающего руководства по практической медицине, которым пользовались, в частности, полевые хирурги во время Гражданской войны в США, вынес свой вердикт: операционные возможности в целом достигли потолка. «Для здравомыслящего и благонамеренного хирурга брюшная полость, грудная клетка и мозг навсегда останутся областями, закрытыми от вмешательства», — писал он в 1873 году.

Спустя шестьдесят лет, когда все давно успели убедиться, что сэр Джон, так сказать, малость продешевил в оценке своей профессии, уже знакомый нам ученый из Йельского университета Клиффорд Фёрнес предсказал, что к концу века у фармацевтической индустрии останется не так много дел: «С точки зрения медицинских потребностей мы можем ожидать времени, когда будем нуждаться в минимальном ассортименте препаратов, но этот ограниченный набор будет обладать весьма высокой эффективностью». Он явно не предвидел, что «Большая Фарма» окажется настолько большой.

Трудно судить, как отнеслись бы Фёрнес или Эриксен к попыткам раз и навсегда решить такие проблемы человечества, как банальное ожирение, простуды или зубная боль. Но футурологам середины прошлого века, грезившим, что в двухтысячном году все мы будем стройны как кипарисы и распростимся с насморком, наверное, не мешало бы взять на вооружение осторожные максимы этих консерваторов от медицины.

В 1954 году военные врачи в США отметили тревожную, как они считали, тенденцию: благодаря успехам педиатрии хилые, анемичные дети, которых в прошлом ожидала ранняя смерть, теперь стали доживать до зрелости, плодя новые поколения «картофельных ростков». В тот год антропометрическое обследование 50 тысяч американских солдат выявило, что более 20 % из них имели высокий рост при пониженной массе тела. Этот тренд, как представлялось тогда, должен был только нарастать. А он оказался неустойчивым — отчасти из-за всеобщего спада физической и психической активности в благополучное послевоенное время, но главным образом из-за традиционного фастфудовского меню, перегруженного жирами и сладостями. Уже через несколько лет внимание медиков переключилось на прямо противоположную проблему: средний американец стал стремительно набирать лишний вес.

Вскоре терапевты и диетологи разработали надежные, рациональные методы держать наши талии в узде. Основы остаются неизменными: есть побольше фруктов и овощей, исключить жареные продукты и время от времени не пользоваться лифтом. Однако иные исследователи обдумывали хитроумные способы, которые позволили бы даже самым слабохарактерным из нас «оставить кусок торта на тарелке и в то же время съесть его».

В 1966 году ученые из Йельского университета опробовали метод подавления пищевого инстинкта у крыс: после инъекции определенного препарата «обманутым» животным казалось, что они сыты. Процедуру можно также подкорректировать, чтобы позывы голода, наоборот, усиливались; это может оказаться полезным для людей с хроническими заболеваниями, часто страдающими отсутствием аппетита. (В начале нынешнего века исследователи обнаружили стопроцентно натуральное средство разбудить у таких пациентов зверский аппетит: затяжку марихуаны. Но в Америке строгие законы насчет оборота наркотиков лишают этой возможности большинство людей, которым она могла бы помочь.)

Примерно десять лет спустя доктор Климонд Эскелсон в Тусонской правительственной больнице для ветеранов разработал принципиально иную врачебную методику. Он скармливал лабораторным крысам небольшие дозы уксусной кислоты, которая замедляет поглощение питательных веществ в желудочно-кишечном тракте. Пользуясь этим методом, обычный человек теоретически смог бы потреблять тысячи калорий сверх дневной нормы и при этом по-прежнему влезать без затруднений в обтягивающие джинсы. Такое средство наверняка пригодилось бы и любителям выпить: содержание алкоголя в крови у крыс, получавших его вместе с уксусной кислотой, не повышалось.