Морнезе!

Мое прошлое. Моя история.

Моя незавершенная история.

Мог ли я тогда догадаться, что надо было выкинуть проклятый каталог в мусорное ведро? Разодрать его на страницы, а потом сжечь их, одну за другой, в дядиной пепельнице?

Мог ли я себе представить, что, выбрав этот лагерь, сам, добровольно, без малейшего принуждения открываю дверь урагану лжи, который за несколько дней сметет все, в чем я был уверен, от безобидных фактов до самых прочных убеждений.

И все же, даже если бы я обо всем догадывался, даже если бы заподозрил самое худшее, думаю, поступил бы точно так же.

Потому что мне надо было встретиться лицом к лицу с правдой, какой бы невероятной и неприемлемой она ни оказалась.

Среда, 16 августа 2000, 14:48

Дорога, ведущая к аббатству, остров Морнезе

Симон Казанова, двадцати пяти лет от роду, выполнял на острове Морнезе увлекательные обязанности молодого сотрудника по обеспечению безопасности на дорогах. Поначалу он был в восторге, получив эту работу в Нормандии, на берегу моря, на весь туристический сезон, пусть даже она имела мало общего с его будущей специальностью — он изучал публичное право.

Симон заменял большую часть муниципальных служащих на время их отпусков. В мэрии он остался практически в одиночестве, и задача его была несложной: обеспечить отдыхающим дорожную безопасность. Для того чтобы он мог наилучшим образом справляться со своими обязанностями, мэрия Сент-Аргана, столицы острова Морнезе, даже предоставила в его распоряжение роскошный служебный горный велосипед рубинового цвета. Конная полиция с англо-нормандским оттенком! Симон крутил педали на островных тропинках, преследуя всевозможных нарушителей: собак без поводка, велосипедистов на пляже, роллеров на пешеходных улицах Сент-Аргана, мотоциклистов на велосипедных дорожках.

Предупреждение, вмешательство, переговоры.

Разумеется, Симон Казанова не обладал и малой толикой власти полицейских. Работа не увлекала его, но позволяла общаться с туристками, хотя, несмотря на свои метр восемьдесят, загар, мускулы, коротко стриженные светлые волосы и красный внедорожник, сам себе он казался немного смешным. На тропинках ему, как правило, встречались семьи, бабушки-дедушки с внуками, а красотки весь день проводили на пляже, и подступиться к ним он мог только после работы, приходилось ждать вечера. Так что в двух вещах он им никогда не признавался. Во-первых, не называл им свою фамилию, Казанова, — нелегко ему приходилось с таким наследством, но у каждого свой крест. Во-вторых, не говорил о своей работе: молодежная должность грозы собачек, присевших, где запрещено, не вызывала ничего, кроме смеха. Уж лучше называться студентом — пятый курс, специализация — формы экономической политики государства.

И чем он займется потом?

Симон колебался. Адвокат? Комиссар? Судья? Он старался не распространяться на тему хронической безработицы среди дипломированных специалистов с его образованием — хоть и считалось, что оно дает верный кусок хлеба.

Набравшись терпения, Симон все же сумел затащить нескольких июльских и августовских отпускниц в свою холостяцкую квартирку с видом на порт, как раз над «Большим бакланом», но ему пришлось смириться с очевидностью: ни одна из Мисс Приморский Кемпинг острова Морнезе не станет его любовью на всю жизнь. Когда речь шла о чувствах, Симон Казанова был разборчив.

И все же он вот уже три дня встречался с девушкой, которая продавала билеты посетителям развалин аббатства Сент-Антуан. Кандис, студентка из Арраса, хорошенькая блондинка, умудрявшаяся выдавать свой легкий северный выговор за скандинавский акцент. Вдруг ему повезет и с ней будет чуть полегче поддерживать разговор, чем с туристками? У него было назначено свидание — как стемнеет, на пляже у Рубиновой бухты. Кандис готовилась стать преподавателем истории, но Симон не был уверен, что они так и будут сидеть, рассуждая при свете луны о жизни бенедиктинцев или островных владениях кардинала Мазарини.

У Симона хватало амбиций — и в учебе, и в личной жизни. Он споро карабкался вверх по образовательной лестнице. Что касается внешности — он принадлежал к спокойному и естественному типу, был в ладу со своим телом, умел за ним ухаживать и выставлять в лучшем свете. Не подкачала и психика — природа наделила его редким упорством, какое мало кто из близких мог в нем заподозрить. Он был уверен в себе и ждал подходящего случая, чтобы рвануть вперед. И было бы удивительно, если бы за эти два летних месяца ему так ничего и не подвернулось.

Без чего-то три пополудни Симон, перегородив железным конем велосипедную дорожку, которая тянулась вдоль ведущего к аббатству шоссе, читал нотацию славному семейству отдыхающих, чьи дети в возрасте от четырех до восьми лет катались без шлемов. Отец кивал с понимающим видом, мать не скрывала раздражения, а старшая дочь, очень хорошенькая и очень загорелая, смотрела в землю. Симону казалось, что ее глаза, занавешенные длинными черными волосами, должны быть темными. Красивая девушка из тех, что весь день скучают в обществе родителей и младших братьев и ждут вечера, когда все святое семейство ляжет спать и можно будет свалить к друзьям у костра на пляже. Вообще-то в задачу Симона входило запрещать незаконные костры — из-за кораблей и рифов, но, представив, как он преследует малолетних береговых разбойников, как появляется на своем красном велосипеде среди ночных купальщиков, он не мог не вспомнить жандарма из Сен-Тропе[2].

Думая о другом, он продолжал пересказывать семейству кодекс поведения велосипедистов на острове. Старшая красотка по-прежнему не поднимала глаз. При родителях притворяется паинькой, а сама, наверное, мечтает о красавце-голландце, к которому побежит, как только стемнеет. Симон дошел до опасностей, которыми угрожает дозорная тропа из-за обвалов в скалистой части острова, — и тут на поясе завибрировал мобильник.

— Извините.

Он отошел от них на несколько метров. Посмотрел на экран: Клара. Секретарша мэрии, единственная из служащих, которая не ушла в отпуск и не была на лето переброшена в туристско-информационную службу.

— Да, Клара?

— Каза? Рядом с цитаделью творится что-то подозрительное. В мэрию позвонили туристы. — Голос Клары выдавал панику.

— Что значит «подозрительное»?

— Они толком не объяснили. Вроде бы слышали выстрелы. И крики. Напротив кладбища, рядом с тюрьмой.

Клара была не из тех, кто трепыхается по любому поводу. Симон быстро распрощался со славным семейством отдыхающих, напоследок еще раз попытавшись перехватить взгляд хорошенькой девчонки.

«Черт возьми, — думал он, крутя педали и с удовольствием ощущая выброс адреналина, — неужели на этом острове наконец происходит что-то интересное?»