Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марфа быстренько стала смотреть в сторону конюшен, откуда как раз начали выводить лошадей, и загадала, что если забег выиграет вон та резвая каурая лошадка, то она понравится Мышляевым и у них сложатся хорошие отношения. Лучше, чем с ее собственными родными.
Лошадка пришла первой, и это вдохновило Марфу настолько, что, когда они наконец направились в ложу, чтобы воссоединиться с Володиной семьей, она была полна самых радужных надежд.
Вблизи они выглядели так же мило, как и в бинокль. Володины родители, приятно улыбаясь, пригласили ее пообедать, и Марфа не испугалась. Наоборот, совершенно растаяла.
Впрочем, обед немного поубавил оптимизма. Марфа, хоть и не была чересчур проницательной, довольно быстро догадалась, что приличной партией своему сыну Мышляевы ее не считают. И догадалась именно по тому, насколько предупредительно, вежливо и при этом отстраненно с ней общались. Марфа все же готовилась к встрече и мысленно репетировала достойные ответы на возможные вопросы. Но никто так и не поинтересовался ее семьей, образованием, даже планами на будущее! Володина мама лишь спросила, понравились ли ей скачки, ведь она, кажется, впервые смогла посетить подобное мероприятие.
Марфа выразила восторг, похвалила мастерство жокеев и собралась было развить тему, но Жанна Леонидовна уже переключилась на пожилого мужчину, как выяснилось, начальника Володиного отца, которого принялась дотошно расспрашивать о здоровье супруги.
Марфа заткнулась. Почему-то ей захотелось, чтобы Володя взял ее за руку, как-то поддержал, но его посадили не рядом, а напротив. Она стала ловить его взгляд, однако он в этот момент увлеченно резал бифштекс и к разговору, похоже, не прислушивался.
Но больше всего Марфу выбивало из колеи то, что Жанна Леонидовна исподволь все время наблюдала за ней. Не кладет ли локти на стол, не забывает ли пользоваться ножом, не вытирает ли рот накрахмаленной салфеткой, которую следовало держать на коленях. Самое противное, что именно в тот момент, когда ее сканировали требовательным взглядом, ужасно, просто до смерти хотелось именно этого: упереться локтями в столешницу и вдоволь почавкать! Аж между лопатками чесалось!
Впасть в панику Марфа себе не позволила. Еще не хватало! Скачки она, конечно, не посещает и в высшем свете не крутится, зато окончила МГУ и скоро станет ведущим журналистом известного издания!
Она выпрямила спину и занялась форелью в белом соусе, всем своим видом стараясь показать, что запросто ее с коня не собьешь.
Из гостей они с Володей уехали вместе, хотя родители и пытались задержать сына под предлогом обсуждения домашних дел.
– Просто вызови Марфе такси, – мило улыбнувшись, сказала Жанна Леонидовна. – Ты нужен здесь.
Вот уж нет! Этот раунд она не проиграет!
Раз она решила, что Мышляев будет принадлежать ей, значит, так тому и быть!
Она даже не стала смотреть, какие лица были у его родителей, когда он сказал, что поедет с Марфой. Впрочем, скорее всего, лица оставались вполне благодушными.
И все же Марфе было немного обидно. Она ведь не девушка с помойки! Красивая, умная, успешная! Чего еще им надо?
На следующий день после приснопамятного обеда она приехала навестить Анну Андреевну и с горечью поведала ей, что неизвестно почему, но ко двору Мышляевым не пришлась.
– Первое впечатление всегда самое сильное! Если я им не понравилась сразу, значит, кранты! – посетовала она, расстроенно грызя одну сушку за другой.
– Не всегда. Иногда человека сразу не разглядишь. С виду нехорош, а со временем раскроется самым чудесным образом. Его мама просто очень любит сына, поэтому, скорее всего, немного ревнует. Это пройдет, – утешала ее Анна Андреевна. – Ты не можешь не нравиться, Марфинька! Дай им время.
Марфа слушала подругу и успокаивалась. Все так и будет, но не сразу. Они еще увидят ее во всей красе! Она еще завоюет их любовь!
Анна Андреевна
Анна Андреевна умерла в самом разгаре лета, и так внезапно, что никто, включая Марфу, этого не заметил. Примчавшись из очередной командировки, Марфа, как всегда, замоталась и позвонила подруге только на второй день к вечеру. Никто не ответил. Она решила, что Анна Андреевна вышла подышать во двор, сейчас наверняка стоит за решеткой ворот и смотрит, как по улице, фыркая, проезжают машины и, что-то бурча в телефоны, пробегают пешеходы. Она любила наблюдать за людьми незаметно, не мешая и не привлекая к себе внимания. Ей самой спешить было уже некуда, но стремительность человеческой жизни, шум проезжающих машин не пугали ее, а словно приобщали к чему-то важному. Она говорила Марфе, что в эти минуты чувствует, как все течет и меняется. Марфа, смеясь, заявляла, что на самом деле ничего, кроме курса валют, не меняется, а течет только грязь вдоль проезжей части, и то потому, что ливневки работают безобразно. Анна Андреевна никогда не спорила, но, если позволяла погода, разглаживала на платье свой кружевной воротничок, надевала шляпку и выходила к воротам.
Марфа и допустить не могла, что все может кончиться в одночасье. На здоровье Анна Андреевна не жаловалась с зимы. В холодные дни у нее сильно болела спина, поднималось давление, и Марте приходилось ночевать у подруги, чтобы вовремя подсуетиться: вызвать врача, купить и подать лекарства. Зимой она волновалась, звонила старушке по три раза на дню, а после работы стремглав летела к ней, чтобы помочь чем можно. Уже месяца три, как хвори Анну Андреевну не доставали, она была весела и готовилась к лету. Было решено, что они снимут хоть на пару недель дачу где-нибудь на берегу Финского залива и, послав всех к черту, наконец надышатся свежим воздухом. Марфа даже успела присмотреть несколько вариантов и предвкушала, как за вечерним чаем они станут обсуждать, какой из них лучше.
До флигеля подруги она добралась к девяти вечера и сразу увидела жидкую дорожку из пыльных еловых веток, что вела от двери. Предчувствие не просто кольнуло. Оно ударило так больно, что Марфа остановилась, схватившись за водосточную трубу на углу дома. Постояв, она на ватных ногах дошла до двери и открыла своим ключом. Почему-то не горел свет, но все равно было сразу видно, что в коридоре натоптано. Это было странно до такой степени, что Марфа не сразу решилась войти. Дверь открылась, как всегда, с легким скрипом. Она прошла в квартиру и вдруг все поняла. По тишине. Казалось, даже шум улицы не может пробиться сквозь эту мертвую молчаливую пустоту.
Она даже не смогла заставить себя пройти в комнату. Стоя у двери, набрала телефон Натальи Петровны.
– Марфа, где ж вы были? – бойко начала