Истерия стала камнем преткновения для психологов и психиатров именно потому, что она демонстрирует возможность самообмана. Существование истерии является убедительным доказательством непрозрачности сознания для самого себя.

Но является ли истерия болезнью? Медицинское сообщество раскололось на два лагеря. Одни считали истеричек симулянтками. Другие полагали, что истерия – это все-таки болезнь, хотя и затруднялись описать ее природу. Ярким представителем первого лагеря был знаменитый венский профессор-невролог Теодор Мейнерт (1833–1892), ходивший с красивой тростью и утверждавший, что… все врут (истерички – симулянтки, их симптомы – это обман). Не менее ярким оппонентом его был французский психиатр и невролог, профессор Жан-Мартен Шарко (1825–1893).

Французский психиатр и невролог, профессор Жан-Мартен Шарко.

Шарко считал истерию самостоятельной болезнью, причем именно он доказал, что болеют ей не только женщины, но и мужчины. Он полагал, что у истериков особо чувствительная периферическая нервная система, что предрасполагает их к измененным состояниям сознания и делает подверженными гипнозу. На своих лекциях и публичных выступлениях Шарко демонстрировал пациенток с истерией, которым внушал в гипнозе всевозможные симптомы и гипнотические феномены (паралич одной или другой руки, галлюцинации, каталептический мост и т. д.). Во французских газетах того времени часто можно было встретить анонсы выступлений профессора Шарко с его «дрессированными истеричками».

Для самих больных истерией их симптомы не являются обманом. Скорее, при истерии сам организм (или психика) обманывает себя. К такому выводу пришел Фрейд, положивший в основу своего учения анализ случаев истерии.

Хотя Фрейд не был первым, кто открыл бессознательное, именно он сделал бессознательные механизмы психики главным предметом своих исследований.

Зигмунд Фрейд (1856–1939) начинал свою карьеру как обычный венский врач-невролог, не имеющий средств на женитьбу и содержание семьи. Однако из его писем невесте мы узнаем, что Фрейд с самого начала был уверен в своем предназначении: «Я отправлюсь в Париж, стану великим ученым и вернусь в Вену с большим, просто огромным ореолом над головой, мы тотчас же поженимся, и я вылечу всех неизлечимых нервнобольных».

С точки зрения психоанализа, ни самонаблюдение, ни лабораторный эксперимент не могут раскрыть всю полноту психической жизни человека. Существует бессознательная психика, для доступа к которой требуется особая техника анализа.

На развитие научных взглядов Фрейда и разработку им собственного метода психотерапии, именуемого психоанализом, повлияли главным образом Жан-Мартен Шарко, занимавшийся изучением истерии, Ипполит Бернгейм, проводивший опыты с постгипнотическим внушением, и Йозеф Брейер, применявший катартический метод для лечения неврозов. Шарко доказал, что истерические симптомы (например, слепота или паралич при отсутствии неврологической патологии) являются не симуляцией, а формой психического заболевания. Бернгейм демонстрировал, что психика может «помнить» то, что не помнит человек. Брейер практиковал метод «лечения разговором», явившийся прообразом метода свободных ассоциаций Фрейда.

Для описания процесса излечения от невротических симптомов в результате возвращения травматических переживаний на уровень сознания Фрейд использовал понятие «катарсис», которое заимствовал из античной эстетики (очищение души при восприятии трагедии).

Фрейда, поначалу практиковавшего гипноз, не удовлетворяло то, что результаты лечения часто оказывались лишь временными. Он предположил, что в основе невроза лежит скрытая травма, не осознаваемая человеком. Симптомы невроза будут возвращаться до тех пор, пока травма не будет открыта сознанию. Поэтому Фрейд стал предлагать своим пациентам лечь на кушетку, закрыть глаза и говорить все, что приходит им в голову. Интерпретируя свободные ассоциации, аналитик способствует раскрытию бессознательных содержаний психики.

С точки зрения психоанализа, сознание (то, в чем человек отдает себе отчет) – это лишь верхушка айсберга психики. Мы знаем о себе гораздо меньше, чем не знаем. Бессознательное – это не только то, что мы когда-то знали, но сейчас не помним. Это бурлящий котел наших скрытых желаний и подавленных эмоций, комплексов и психологических защит.

Бессознательные содержания не допускаются в сознание или предстают перед ним в искаженном виде. Они проявляют себя в невротических симптомах (например, при истерии), оговорках и ошибочных действиях (можно «специально» потерять вещь, подаренную нам человеком, к которому мы испытываем амбивалентные чувства), в символике сновидений, а также в свободных ассоциациях на приеме у психоаналитика («Говорите все, что приходит вам в голову»).

Но почему мы что-то можем осознать, а что-то – нет? Что внутри нас есть такого, в чем мы сами не можем себе признаться? Обратимся к одному из случаев, описанных Фрейдом.

Молодая женщина по имени Элизабет в течение двух лет испытывала боли в ногах и с трудом могла ходить. Поскольку неврологических нарушений выявлено не было, этот случай можно было расценить как проявление истерии. Как выяснилось, Элизабет испытывала нежные чувства к мужу своей сестры. Невыносимая истина не могла быть допущена в сознание и приняла форму самонаказания, трансформировавшись в физическую боль. Самым тяжелым моментом для Элизабет стала смерть сестры при родах: скорбь о сестре столкнулась в ее сознании с мыслью о том, что мужчина, в которого она влюблена, теперь свободен.

Многие последователи Фрейда отказались признавать главным источником неврозов подавленную сексуальность. Тем не менее психоанализ стал одним из самых мощных направлений в современной психологии и психотерапии. Даже представители других школ и направлений опираются на некоторые положения психоанализа.