– Лапушка? – закончила за нее Ванесса. – Могу себе представить, ты ее первая – м-м-м – квартирантка?

– О нет. Я знаю, что нет.

Роман еще раз взял крупным планом эти зеленые глаза и полные, не накрашенные, все еще слегка дрожащие губы. Он прищурил глаза. Возможно, Ванессе нравится участвовать в этом спектакле. Но она явно не купилась на то, что Феникс ей пытается продать.

Она улыбнулась.

Теперь была очередь Романа сглотнуть. Улыбка ангела. Широкая, уголки рта приподняты и обрамлены двумя симметричными ямочками на мягких, круглых щеках. Зря она сюда пришла. Ей следовало бы держаться подальше от зла и опасности, которыми пропитан каждый дюйм Пикового Клуба.

– Роза сказала мне, что ее прежняя квартирантка непременно вернется, но какое-то время будет отсутствовать. Так что я пока могу не беспокоиться.

– Очень разумно. Я и мои партнеры взяли за правило никогда не нанимать нового работника, не попробовав, каков он на вкус. – Ванесса усмехнулась в своей бесстрастной манере. – Сегодня выдался очень трудный и беспокойный день. Посмотрим, сможешь ли ты снять с меня напряжение.

Ванесса все еще как клещами сжимала руки Феникс.

– То есть вы хотите, чтобы я сделала вам массаж?

– Возможно. Сначала я хочу еще кое-что узнать о твоих жилищных условиях. Мы немногим предоставляем жилье прямо здесь, в клубе, но если мы высоко ценим работника и если у него нет подходящего жилья, ну тогда…

Воспользовавшись паузой, Роман более подробно изучил Феникс. Насколько он успел узнать, фигура не совсем в стиле графини. Худенькая, но все округлости на месте. Рыжеволосой не хватает роста и того атлетически-мальчишеского вида, что во вкусе Ванессы.

Феникс не заполняла стратегических пауз в расспросах. Роман почти физически чувствовал, как раздражена Ванесса, и ему не нужно было видеть ее безжизненные черные глаза, чтобы знать, сколько в них накопилось яда.

– Как насчет мужчин?

Роман улыбнулся. Он знал, какое направление примет беседа.

– Они мне нравятся.

Он перенес тяжесть тела на подлокотники и выпрямил спину: такая реплика не укладывалась в привычную схему диалога.

Ванесса передернула плечами под серым пиджаком от Живанши.

– Они тебе нравятся, – ледяным голосом произнесла она.

– Очень. – Рыжая голова энергично кивнула. – Собственно говоря, работать массажисткой – мое спасение.

Роман придвинулся ближе к экрану.

– Может, объяснишь поподробнее? – предложила Ванесса.

– Ну… Я вас не очень шокирую?

Роман фыркнул и покачал головой. Хотел бы он сейчас поглядеть на лицо Ванессы.

– Ты меня заинтриговала, Феникс. Ну продолжай. Феникс сдвинула тонкие рыжие брови и доверительно понизила голос:

– Это дает выход некоторым моим… э-э… сексуальным побуждениям. Я поняла, что когда я вкладываю всю энергию в то, чтобы доставить удовольствие телу мужчины, это отвлекает меня от мыслей о… Ну вы понимаете.

– Не уверена. Может, ты мне скажешь?

– Да, – пробормотал Роман. – Может, ты нам скажешь?

Феникс высвободила руки из рук Ванессы и запустила их в свои мягкие кудряшки. Ее грудь поднялась под свободной темно-зеленой футболкой. «Ходит без лифчика. Симпатичная грудка».

Она рассмеялась (несколько неловко, подумал Роман) и сказала:

– По-моему, секс – это здорово, правда же?

– Да, – проговорил Роман в один голос с Ванессой.

– Некоторым людям это нужно больше, чем другим, – продолжала Феникс, все еще теребя волосы. – Они испытывают большую потребность и большее наслаждение. Я много читала о сексоманах, – по-моему, я как раз такая и есть.

– Тогда это местечко как раз для тебя, – изрек Роман и позволил себе несколько секунд пофантазировать, как он помогает Феникс избавиться от сексомании.

Трудно поверить, но Ванесса просто лишилась дара речи.

– Правда, – сказала Феникс, делая большие бесхитростные глаза. – В самом деле, вы увидите, что «я прекрасно работаю. Я знаю, как доставлять людям удовольствие – огромное удовольствие. И они не догадываются, что я… ну что я разряжаюсь, когда трогаю их руками. Вы понимаете, что я имею в виду. Правда, бывают такие, которые очень хотят догадаться.

Ну и девчонка!

Ванесса медленно выдохнула воздух, и в динамиках послышался свист.

– А как насчет женщин?

– Конечно, я и женщинам могу делать массаж. Роман подавил смешок, но потом вспомнил, что можно не бояться. Он проверял – комната не прослушивается.

– Это… – Ванесса поднялась и повернулась – прямо к камере. – Ты получаешь сексуальное удовлетворение, когда работаешь с женщинами?

Ванесса прищурилась. Кончик языка она держала между зубами, а в глазах горел жадный огонек, который Роман уже научился распознавать.

Он переключил внимание на Феникс. Она оставила в покое волосы и медленно опустила руки, крепко сжав пальцы в кулаки. Он нахмурился. Либо она силилась скрыть отвращение, либо недавно заразилась гриппом и сейчас упадет и отключится.

Женщину будто бил озноб.

– Ну так как же? – спросила Ванесса.

Феникс вытерла ладони о джинсы.

– Мне нравятся женщины.

Но не в постели, подумал Роман.

– Что это значит – нравятся?

– Приятно посмотреть на красивое женское тело. И я, конечно, ничего не имею против того, чтобы поработать с ними. Но они не помогают мне решить… мою проблему.

Продолжая стоять спиной к Феникс, Ванесса улыбнулась тонкой улыбкой:

– Ты когда-нибудь занималась любовью с женщиной?

– Нет!

– Слишком быстро, радость моя, – прошептал Роман. Улыбка Ванессы стала хищной.

– Прекрасно. Как я уже сказала, мы очень тщательно отбираем сотрудников для Пикового Клуба.

Роман знал, что значит этот тщательный отбор. Он мог прочесть ее мысли о том, как она собирается пополнить сексуальное образование Феникс. Ванесса любила развлекаться и с мужчинами, и с женщинами, но никогда не скрывала, что отдает предпочтение последним, особенно если они никогда раньше не были с женщиной.

– Может быть, вы назначите другое время, и я приду еще раз, когда вам будет удобнее.

Сексоманка Феникс начинает терять самообладание. Роман снова вгляделся в ее лицо. Умные глаза. Что-то не сходится. За годы, что он привык действовать по инстинкту, отточенному серьезнейшей тренировкой, у него развилось гипертрофированное чувство обстановки. Феникс была ненастоящая. Сплошное притворство.

И он достаточно долго проторчал в этом месте. Его это уже перестало развлекать.