Великан ничего не говорил, лишь смотрел в оконце темными безжизненными глазами, переводя взгляд с Шанса на Карла и обратно. Из-за соотношения между его размерами и размерами окна Шансу показалось, что он смотрит на зверя в клетке.

– Выйди к нам, – сказал Карл, тщательно, как показалось Шансу, стараясь демонстрировать откровенную жизнерадостность.

Дверь открылась, и появился Ди. Судя по виду, он весил больше трехсот фунтов, хоть ростом оказался лишь немного выше Шанса (тот был пять футов девять дюймов ростом, но при этом худой, как рельс). Ди был одет в военную куртку цвета хаки и военные же штаны в стиле карго, основательно заляпанные всевозможными красителями и морилками выше столь же перепачканных полевых ботинок, шнурки которых, как заметил Шанс, он не удосужился завязать. Под курткой виднелась черная футболка с какими-то красными надписями на груди, разобрать которые Шанс не смог. На рукаве бросалась в глаза нашивка «РЕЙНДЖЕРЫ» [10]. Из-за размеров и отсутствия растительности на голове и лице судить о возрасте верзилы было сложно. Шанс склонялся к тому, что ему около тридцати с чем-то лет. Он выглядел, мягко говоря, необычно, но ни в коем случае не безобразно или отталкивающе. Фактически, черты его лица над мощной нижней челюстью и толстой шеей казались почти красивыми, правильными и только что не классическими, и всего через пару секунд после того, как наблюдатель замечал габариты и отсутствие волос, он не мог уже вообразить или хотя бы пожелать, чтобы этот человек выглядел как-то иначе, чем в реальности, исключая, может быть, татуировку: этакий загорелый мистер Пропер, только одетый в черное.

Карл познакомил их, и Ди слегка улыбнулся, услышав фамилию Шанса.

– Доктор Шанс, – повторил он.

– Да, так меня и зовут.

Ди посмотрел на старика:

– У умных людей мысли сходятся, да?

На секунду-другую повисла тишина.

– Док принес фотографии, – сказал Карл.

Они вернулись к столу и снимкам. Карл показал на медные полосы книжной полки.

– Выглядит знакомо?

Ди кивнул.

– И что ты об этом думаешь?

– Без вопросов. Только без спешки. – Ди еще раз посмотрел на Шанса, потом развернулся и вышел.

– Он неразговорчив, – сказал Карл.

– Что именно вы хотите мне сказать? – спросил Шанс. – Что Ди может сделать такие же накладки, как на оригинале?

– У него неплохо получается, – сказал Карл, – да вы и сами видели.

– Да, это так, но что дальше? Вы выставите гарнитур на продажу как оригинал?

Карл лишь смотрел на него.

– И что, нет способов… проверить…

Антиквар пожал плечами.

Шанс стоял в тускло освещенной большой комнате и пытался сформулировать следующей вопрос.

– И какова вероятность?..

– Мне помнится, что ваша мебель подписана.

Шанс кивнул.

– Обычно этого достаточно. Вы купили ее у дилера или у частного лица?

– У частного лица.

– И это лицо еще живо?

– Это была распродажа наследства. Какой-то парень продавал то, что осталось от матери. Забыл, как его звали.

– Это плюс. Иначе, когда гарнитур всплыл бы позднее, дилер мог бы увидеть и опознать его, и тогда бы понеслось… в общем, неприятное вышло бы дело, – Карл помахал руками. – А частные лица – это хорошо.

– Значит…

Старик кивнул:

– Да, всегда есть шанс.

Двое мужчин переглянулись.

– Так как насчет моего предложения? – спросил Карл.

Шанс вышел так же, как и вошел, в дверь, ведущую на Маркет-стрит, прокручивая в голове возможности. После темноты салона солнечный свет показался ему слепящим. Повернув на север, в направлении своего офиса, Шанс заметил на противоположной стороне улицы парня в черном. Юнец в компании себе подобных курил что-то через стеклянную трубку. То ли крэк, то ли какой-то вариант метамфетамина. Парень посмотрел в сторону Шанса, а потом с видом, который иначе как заговорщицким не назовешь, склонился к своим друзьям, поэтому, идя по Маркет-стрит, Шанс был уверен, что все трое смотрят в его сторону, и отвел взгляд. Уже сворачивая в конце квартала за угол, он все-таки бросил на юнца последний взгляд и увидел, как тот переходит дорогу, возвращаясь к старику в магазин.

Дело казалось довольно простым. Очевидно, что проблемы с памятью миссис Блэкстоун были побочным эффектом психического отклонения, и их возникновение напрямую связано с тем, что она продолжает видеться со склонным к насилию мужем, от которого, предположительно, добивается развода. «Раздвоение личности и множественная личность чаще всего возникают и развиваются в условиях физического, сексуального или психологического насилия, – написал Шанс. – Я считаю важным, чтобы этот отвергнутый аспект ее личности был рассмотрен и, в идеале, интегрирован в базовую личность. Однако до тех пор, пока пациентка продолжает отношения с человеком, которого одновременно презирает и боится, нет особых оснований полагать, что лежащая в основании ее проблем тревожность можно будет успешно излечить с помощью фармакологических методов».