— Вот, не нравятся мне эти страшилища, — сказал Гилберт, до боли во взгляде всматриваясь в плавучие «комоды». — Сам—то, как считаешь, для чего они годятся?

Данут, хотя и вырос на берегу моря, мало что мог сказать. Ну, кочи поморские он видел, вот и все. А потом, только те, что стояли в порту, да плавали по реке. У каждого судна есть какие—то задачи. Вот, разве что... Но вслух не сказал, опасаясь, как бы его предположение не оказалось правдой.

— Осадка высокая,— пожал Данут плечами. И впрямь, ватерлиния была значительно выше, чем ей положено. — Значит, груз легкий?

— Как бы это не оссуарии, — вздохнул Гилберт.

— Оссуарии? — наморщил лоб Данут. Слово он слышал, но что означает, не помнил.

— Ну, сейчас поймем — они или нет.

Громоздкие корабли норгов подошли едва ли не к береговой линии. Четыре шло впереди, еще четыре держались сзади. Еще чуть-чуть, и передние суда сядут на мель. А они, вместо того, чтобы остановиться, так и перли вперед. На стенах Тангейна, где стояли, в основном, моряки и рыбаки, раздались изумленные возгласы. Вот, первый «комод» остановился, сев-таки на мель, следом за ним второй, третий, четвертый... Но тут стало ясно, почему!

На всех четырех кораблях, почти одновременно, откинулась передняя часть, превращаясь в гигантские сходни, а из их внутренностей на сушу пошли ... скелеты. Их было так много, что если кто-то и попытался считать, скоро сбился со счета.

А Данут вспомнил, что оссуариями называют хранилища для живых мертвецов. Ну, или для скелетов, что повинуются волшебным звукам монотонного марша, исполняемого на флейте.

В восемь гигинтских кораблей можно набить невесть какое количество мертвецов. Им и места много не нужно, не нуждаются скелеты и в запасах пищи, и поить не нужно. Пожалуй, в каждый «комод» можно поместить до десяти тысяч. Итого, восемьдесят тысяч скелетов. Хреново.

Скелеты, тем временем, выходили и выходили, заполняя собой все водное пространство между кораблями и берегом. Соблюдать полную синхронность и четкость им мешали набегавшие волны, утаскивавшие за собой то одного, то другого мертвеца, роняли их под ноги идущих, но это не останавливало наступавших.

— Э, погляди—ка, куда прут! — радостно заорал кто—то, показывая рукой на что—то, едва заметное со стены.

Присмотревшись, Данут улыбнулся: часть мертвяков угодило в «обратку» — приливную волну, уходящую обратно в море. Опытный человек обратил бы внимание на бурлящий канал белой воды, отчетливо заметный среди бирюзы. Но мертвые глазницы не то не смогли это рассмотреть, не то просто не захотели. И теперь часть передовой колонны уносит в море! Мертвая плоть не догадывается, что сейчас надо плыть параллельно берегу, чтобы потом вернуться обратно. И возвращаться не або как, а под углом. Ну, куда уж там! Они умерли, им все равно, пойдут ли они в атаку, или их кости растворит соленая вода! Уносит, сволочей в Вотрон. Эх, если бы весь флот норгов смыло обратно, а так, каких-то два десятка! Но холодный бард, руководивший этим колонной, слегка изменил мелодию, и скелеты принялись дружно огибать опасное место. Ну, что бы тебе, заразе, немного помешкать, Вотрон унес бы всю сотню! Впрочем, даже двадцать — это лучше, чем ничего.

Но мертвое воинство потерь не замечало. На место выпавшего из строя костяка вставал другой, третий и, наконец, мертвая рать вышла на сушу и устремилась прямо к стенам.

Нет, давно умершие бойцы, поднятые джаддоками из тысяч безымянных могил, не собирались идти на каменные стены, биться о них лбами или делать из костяков ступени для лестницы. Раздались звуки флейты — более пронзительные, чем раньше, словно в мотив марша вмешалось щебетание крупной птицы — не то поморника, не то еще филина. Сбоку, убыстряя темп, появились шеренги, державшие в мертвых руках штурмовые лестницы.

Теперь одни мертвяки ставили лестницы к стенам, а другие, не дав даже себе времени опомнится, полезли по ним вверх. Удивительно, но «хладные барды» не озаботились о прикрытии своих цепей, идущих на штурм. Впрочем, это их дело. Не берегут бойцов, значит их много.

— Разобрать рогатки! — громко приказал Гилбер.

Народ на стенах, уже изнывавший без дела, радостно расхватал рогатины, лежавшие у зубцов и бойниц, стали примериваться — куда бы упереть.Кто—то уже пытается сдвинуть с места лестницу, но в одиночку не получается. А вот вдвоем — втроем, самое то!

— Не торопиться! — рыкнул Гилберт на тех, что спешно скидывал лестницы, не дожидаясь, пока на них начнут карабкаться мертвецы. — Подождать, пока скелетоны наверх не влезут, тогда и кидайте!

И впрямь, какой смысл скидывать пустые лестницы? Скелеты же, падая с высоты семидесяти футов, очень качественно разбивались о камни, а обломки скелетов мешали карабкаться остальным.

Данут, для которого пока не было дела, смотрел вниз, раздумывая, что неплохо, если бы городские башни стояли не вровень со стенами, а выступали вперед, а бойницы выходили не на море, а глядели вправо и влево. Тогда бы можно было сметать лестницы наступавших, простреливая вдоль стен из мощных арбалетов.

Гилберт вместе с гильдейскими мастерами ходил по стене, присматривая, чтобы народ не очень увлекался, не выставлял себя в бойницы и, не забывал меняться. Скелеты усталости не почувствуют, а люди, очень даже. А то, что пока нападающие идут без прикрытия, без лучников, ни о чем не говорит. Стоит только расслабиться, а лучники с арбалетчики тут как тут. Подстрелят, а восполнять потери будет нечем.

Когда скелеты снова пошли на штурм, с башен заработали камнеметы —гигантские ложки, зачерпнувшие каменную кашу. Могли бы начать и раньше, но как на грех, у крепостных «онагров» рядом не оказалось камней. И хотя около стен их было навалом, но пока подняли, пока наловчились увязывать в сети. Да и опыта стрелки еще не имели. Первые выстрелы оказались неудачными: целая сеть с камнями улетела куда—то вбок, не задев никого, другая обвалилась — едва успели отпрыгнуть. Но после третьего раза приноровились и все пошло как надо — камни летели вниз, раскидывая скелеты, ломая лестницы.

Скелеты штурмовали стены до самого заката. Вечность, как показалось защитникам. И хотя они постоянно менялись, но руки начали уставать. А мертвые кости все лезли, лезли, словно гигантские муравьи. Скелеты не знают усталости. Но к счастью, начали уставать «холодные барды». Звуки флейты стали прерываться, погонщики мертвых сбивались с ритма, путали ноты, чем вносили сумятицу в ряды своих воинов. И, наконец, скелеты прекратили штурм.