– Великолепная, – повторяю я, не в силах добавить что-то новое.

– И весьма просторная, – добавляет Лесли. – Даже по сравнению с другими квартирами Бартоломью. Как я уже упоминала, это связано с ее изначальным предназначением. Когда-то здесь жили слуги. Они готовили внизу и работали парой этажей ниже.

Она обращает мое внимание на некоторые детали, которые я упустила из виду, – например, маленький закуток слева от лестницы, с парой кресел кремового цвета и стеклянным кофейным столиком. Я пересекаю комнату, подавляя искушение разуться и пройтись по мягкому белому ковру босиком. В стене справа – еще пара дверей. Одна ведет в ванную. Я заглядываю внутрь и вижу две раковины, стеклянную душевую кабину и ванну, покоящуюся на когтистых бронзовых лапах. За другой дверью скрывается огромная гардеробная с трюмо и таким невероятным количеством полок и вешалок, что сюда мог бы вместиться целый магазин одежды. Но все они пустуют.

– Эта гардеробная больше, чем моя детская спальня, – говорю я. – И вообще любая спальня, которая у меня когда-либо была.

Лесли, поправляющая волосы у трюмо, оборачивается.

– Раз уж вы упомянули свое жилье, то какой у вас адрес?

Еще один щекотливый вопрос.

Я съехала в тот же день, когда узнала, что Эндрю спит с одногруппницей. У меня не было выбора. Договор об аренде был оформлен на Эндрю. Я не озаботилась тем, чтобы добавить туда свое имя, когда переехала к нему. Строго говоря, это место вообще не было моим домом, хоть я и прожила там больше года. Вот уже две недели я сплю на диване в квартире Хлои в Джерси-Сити.

– Прямо сейчас у меня нет своего жилья, – отвечаю я, надеясь, что не слишком напоминаю героя Диккенса, хотя, конечно, так и есть.

Лесли моргает, пытаясь скрыть удивление.

– Нет своего жилья?

– Дом, где я жила раньше, преобразовали в жилищный кооператив, – вру я. – Мне пришлось временно поселиться у подруги.

– Полагаю, перебраться сюда было бы вам удобно, – тактично замечает Лесли.

Это стало бы настоящим спасением. Я смогла бы спокойно найти работу и новое жилье. И ушла бы отсюда, имея на счете двенадцать кусков. Всего-навсего.

– Что ж, давайте уточним последние детали и решим, подойдет ли вам эта работа.

Лесли ведет меня к выходу из спальни, вниз по ступеням и обратно к алому дивану в гостиной. Я сажусь, вновь складываю руки на коленях и стараюсь не пялиться в окно. Это непросто – близится вечер, и солнце окрашивает парк в темно-золотые тона.

– У меня осталось всего несколько вопросов, – говорит Лесли, доставая из портфеля ручку и что-то вроде анкеты. – Сколько вам лет?

– Двадцать пять.

Лесли записывает мой ответ.

– Дата рождения?

– Первое мая.

– Страдаете ли вы какими-либо хроническими заболеваниями?

Я отрываю взгляд от окна.

– Зачем вам это знать?

– На случай чрезвычайной ситуации, – отвечает Лесли. – Так как у вас нет никого, с кем мы могли бы связаться, если, не дай бог, с вами что-то случится, то мне потребуется информация о состоянии вашего здоровья. Уверяю вас, это стандартная процедура.

– Я совершенно здорова, – говорю я.

Лесли держит ручку над бумагой.

– Никаких проблем с сердцем или чего-то подобного?

– Нет.

– Что насчет вашего слуха и зрения?

– С ними все в порядке.

– Аллергические реакции?

– На укусы пчел. Но я ношу с собой автоинжектор.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – говорит Лесли. – Приятно встретить такую сознательную молодую особу. Последний вопрос – вы могли бы назвать себя любопытным человеком?

Любопытным. Такого я не ожидала – это ведь Лесли задает вопросы, не я.

– Боюсь, не поняла суть вопроса, – говорю я.

– Спрошу прямо, – сказала Лесли. – Вы любите совать нос не в свое дело? Задавать лишние вопросы? Рассказывать другим о том, что узнали? Как вам наверняка известно, Бартоломью славится своим умением хранить тайны. Многие хотели бы узнать, что происходит в этих стенах – хотя, как вы успели убедиться, это самое обычное здание. Пару раз, когда мы публиковали объявление, приходили люди с нечистыми намерениями. Они выискивали грязные тайны. Вынюхивали секреты этого здания, его жильцов, его истории. Гонялись за сенсацией. Я умею распознавать таких людей. Очень хорошо умею. И, если вас интересуют сплетни, нам лучше расстаться прямо сейчас.

Я качаю головой:

– Мне все равно, что здесь происходит. Мне просто нужны деньги и крыша над головой.

На этом наше собеседование подходит к концу. Лесли встает, разглаживает юбку и поправляет одно из своих тяжелых колец.

– Обычно я предлагаю соискателям дождаться нашего звонка. Но в данном случае нет смысла тянуть время.

Я знала, что этот момент настанет. Знала еще в кабине лифта, похожей на птичью клетку. Мне нечего делать в Бартоломью. Людям вроде меня – одиноким, нищим, почти бездомным – здесь не место. Я в последний раз смотрю в окно, зная, что больше никогда не увижу такого вида.

Лесли заканчивает свою речь:

– Мы будем рады, если вы согласитесь здесь пожить.

Сначала мне кажется, что я не расслышала. Я смотрю на Лесли непонимающим взглядом – хорошие новости для меня в новинку.

– Вы шутите.

– Отнюдь. Конечно, нам нужно осуществить проверку данных. Но, думаю, вы прекрасно нам подойдете. Вы молоды и умны. И, очевидно, пребывание здесь пойдет вам на пользу.

Тут я наконец понимаю: я буду здесь жить. Я буду жить в Бартоломью. В квартире моей мечты.

И более того – мне за это заплатят.

Двенадцать тысяч долларов.

У меня на глаза наворачиваются слезы. Я поспешно смахиваю их, чтобы Лесли не передумала, решив, что я чрезмерно эмоциональна.

– Спасибо, – говорю я. – Большое спасибо. Это настоящий подарок судьбы.

Лесли широко улыбается.

– Я очень рада, Джулс. Добро пожаловать в Бартоломью. Уверена, вам здесь понравится.

– В чем подвох? – спрашивает Хлоя, делая глоток дешевого вина. – Не верю, что его нет.

– Да, я тоже так думала, – говорю я. – Но я не могу найти никакого подвоха.

– Кто в здравом уме станет платить незнакомому человеку, чтобы тот пожил в его шикарной квартире?

Мы сидим в гостиной у Хлои, в ее совсем-не-шикарной квартире в Джерси-Сити, за кофейным столиком, который начал заменять нам обеденный с тех пор, как я поселилась у Хлои. Сегодня мы заказали ужин из дешевого китайского ресторанчика. Лапша лаомянь с овощами и жареный рис со свининой.