– Это он зря, – произнес Серов. – Я вот ни пива, ни водки не пью, а книги иногда читаю. Хотя давно уж не студент.

Он вздохнул, то ли сожалея о прошедшей юности, то ли поражаясь собранным тут книжным богатствам. Полки – сто девяносто погонных метров, библиотека в шесть или семь тысяч томов… Любую школу можно осчастливить.

Не в книгах ли разгадка? В них самих или в любви к ним?

Серов медленно двинулся вдоль стен, разглядывая цветные корешки. Книги стояли в определенном порядке: крайняя секция – труды и учебники по математике, научные журналы и сборники конференций, судя по годам – незабвенных советских времен. Рядом – русская классика, Пушкин, Тургенев, Гоголь, оба Толстых, потом – зарубежная: Диккенс, Мопассан, Гюго, Марк Твен, Шекспир, Фейхтвангер, Сервантес; добротные книги, тоже советского времени, занимавшие всю стену слева от стола. Напротив окон, у той стены, где дверь, располагалась историческая и приключенческая литература, и тут было на что посмотреть: Вальтер

Скотт, Джек Лондон, Купер, Майн Рид, Хаггард, Эберс, Сабатини, Конан Дойл и добрая сотня других авторов. Эта часть библиотеки плавно переползала на правую стену, примыкая к секциям с фантастикой. Этим жанром Серов отнюдь не брезговал, однако представить не мог подобного богатства: тут было все, от Ефремова и Стругацких до Хайнлай-на, Саймака и Ле Гуин. Дальше – научно-популярные книги по медицине, биологии, астрономии, психологии, менеджменту; в основном, переводы, но есть и отечественные. Кажется, все жанры здесь, никто и ничто не забыто, в растерянности думал Серов. Все, кроме дамских романов! Но и они имеются, стоят на полках в коридоре… Поди угадай, что же более всего любил Константин Добужинский! И связано ли это с его исчезновением?

Он оглянулся на Добужинскую, ощущая ее как помеху. Стоит, смотрит, трет глаза, смущает скорбным своим видом… Клиент в процессе расследования лишняя фигура – особенно такой клиент, который уже дал показания и задаток. Тем самым функции его исчерпаны, решил Серов и многозначительно кашлянул.

– Вы, Татьяна Олеговна, идите отдохните. Отвлекитесь чем-нибудь. Телевизор там, книжка…

Руки женщины опустились.

– Я не устала, Андрей. Мне ведь больше не за кем ухаживать.

Тоска в ее голосе кольнула Серова.

– Не отчаивайтесь раньше времени, – сказал он. – И простите меня. Мне нужно остаться одному, посмотреть, подумать. Что-то вертится такое… будто подсказка здесь есть, которую я обязан найти.

Добужинская кивнула:

– Я понимаю. Костя тоже думать не любил, когда за спиной стоят. Пойду кофе сварю. Кофе вы пьете? С коньяком?

– Ведрами, – признался Серов. – Коньяк добавить, размешать, но не взбалтывать.

Женщина слабо улыбнулась и исчезла. Оставшись один, он закрыл глаза, прислушался к гулу машин, что доносился с улицы, и сделал шаг. Пальцы скользнули по стеклу книжной полки. Шаг, еще шаг, еще шажок… Тепло, тепло, еще теплее… Еще не разгадка тайны, но будто преддверие к ней… От стены – той, что с дверью – тянутся секции фантастики, потом научной, а тут… что у нас тут, в самом углу?

Серов приподнял веки. Секция, перед которой он очутился, была самой крайней, украшенной небольшой, с ладонь, карточкой. На карточке змеилась витиеватая надпись: «Книги издательства „Горизонты науки", 1993—2002 гг.». Прямо перед ним – цветные корешки: «Энциклопедия НЛО» в пяти томах, «История цивилизаций Солнечной системы», «Ангар 18», «Проект „Синяя книга“[2]и прочее в том же роде.

Вот и ответ, с разочарованием подумал Серов. Наиздавал книжек о пришельцах, они его и сцапали! Похитили прямо из ванной, в ответственный момент бритья… Нацелились какой-нибудь хреновиной с икс-лучами, нажали кнопочку – и трах-бабах! Был Добужинский, и нет Добужинского… Извлекли сквозь пару кирпичных стен прямо на свою тарелку… Отличная гипотеза! Только на кой черт он им сдался? Своих издателей, что ли, не хватает? Или математиков?

Он принялся рассматривать продукцию «Горизонтов науки». Труды уфологов, большей частью переводные с английского и французского, стояли на пятой полке, а четыре нижние были забиты учебниками, справочниками, юридической и компьютерной литературой. Выше располагались книги по менеджменту и издания на популярные околомедицинские темы: как сбросить лишний вес, как излечиться от рака с помощью морковки и как осчастливить себя и всех окружающих, улавливая космическую прану. Таких писаний Серов не читал – у него своей праны было хоть отбавляй.

– Пустой номер! Чушь, ерунда! – пробормотал он раздраженно и подступил к столу.

Фотография, висевшая над компьютером, привлекла его внимание. Сняв ее со стены, Серов убедился, что надписей на обороте нет, и стал разглядывать коническую гору на фоне неба и облаков, пытаясь угадать, где и когда был сделан снимок. Памир? Кавказ? Пожалуй, нет; слишком правильная форма у этой горушки, похожей на вулкан. Япония? Тоже вряд ли; пейзаж пустынный, никакого намека на дороги или что-нибудь индустриальное. Скорее напоминает дальневосточную сопку…

Вернув фотографию на место, он осмотрел стол. Кроме компьютера, дискет и пепельницы, тут находилось несколько стопок бумаги – видимо, рукопись, разложенная по главам. Шесть стопок – на дальнем конце стола, а седьмая, самая толстая и еще не прочитанная – поближе, перед креслом. Текст, к удивлению Серова, не отпечатан, а написан от руки, почерк крупный, скачущий и на редкость неразборчивый. Похоже, Добужинский был человеком, преданным издательскому делу, если решился прочитать сотни страниц, покрытых корявыми буквами… Или испытывал к автору и книге особый интерес?

Что-то прозвенело в голове у Серова, и он застыл над столом в позе борзого пса, унюхавшего дичь. Руки его потянулись к бумажным листам, он вытянул один наугад, пробежал по диагонали, выхватывая слово там, два слова тут, взял другой, третий, четвертый… «Понедельник» бросилось в глаза. Не просто «понедельник», а с заглавной буквы…

Устроившись в кресле, Серов принялся разбирать непонятный почерк. Брови его сошлись у переносицы, взгляд стал напряженным, лоб прорезала морщинка. «Понедельник» – говорилось в рукописи, а вслед за этим шли другие, уже знакомые имена – «Линда» и «Максим Кадинов». Он прочитал абзац вверху страницы:

«Понедельник предложил сразу отправиться к Воротам, до которых было километров пять или шесть. Но Линда запротестовала, и ее поддержал Максим Кадинов. Мы были уже практически на месте, и торопиться не стоило. Алексей Петрович, шофер и наш проводник, тоже не советовал идти к сопке в седьмом часу вечера, утверждая, что расстояние обманчиво, и тут не пять и не шесть километров, а все десять. Местность была пересеченной, повсюду камни, пни и овраги, и вездеход не мог подвести нас ближе. Ночевать в его кузове нам не хотелось; решили разбить лагерь до темноты, поставить палатки, сварить еду и чай и посидеть у костра. Мы с Женей, как самые молодые, принялись разгружать вездеход – Алексей Петрович торопился, говорил, что место плохое и ночевать он здесь не желает. Работали мы быстро и с удовольствием. Вообще Женя мне нравился – ему двадцать пять, он старше меня на шесть лет и недавно закончил медицинский институт в Твери. Он…»