В целях введения противника в заблуждение производилась постройка ложных переправ на Днепре и имитация переброски войск с левого берега на букринский плацдарм. Для маскировки переправ широко использовались дымовые завесы, которые ставились и на тех участках, где переправа войск не производилась. Вывод общевойсковых, танковых и артиллерийских соединений в исходные для наступления районы на лютежском плацдарме и рекогносцировка на местности проводились за два-три дня до атаки при соблюдении строжайшей маскировки. Артиллерия вела перестрелку, не изменяя общего режима огня.

В течение нескольких дней на лютежский плацдарм были переброшены и вошли в состав 38-й армии крупные силы. Это были 23-й стрелковый корпус и управление 21-го стрелкового корпуса, а также предназначенные для него дивизии, 7-й артиллерийский корпус прорыва, 3-я гвардейская минометная и 21-я зенитно-артиллерийская дивизии, несколько отдельных бригад и частей усиления. Все они временно укрылись в лесах, которые занимали около трети площади плацдарма. Здесь же разместились войска 3-й гвардейской танковой армии и 1-го кавалерийского корпуса. Одновременно на плацдарм доставлялись боеприпасы, горючее и все необходимое для боя.

Переброска войск и их размещение на плацдарме были проведены настолько искусно, что германский штаб группы армий «Юг» не сумел разгадать замысел советского командования. Лишь в самом конце октября немецкое военное руководство стало проявлять признаки беспокойства. Однако ни цель перегруппировки, ни ее масштабы, ни время начала активных действий советских войск им установить не удалось. Поэтому, как признавал позже бывший командующий этой группой армий Манштейн, ему и его штабу даже в начале ноября, когда наши войска уже начали наносить удар из района севернее Киева, «…было неясно, имело ли это наступление далеко идущие цели или противник пока попытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм»[9].

Киевская группировка германских войск насчитывала к началу ноября в полосе 1-го Украинского фронта 33 дивизии, из них 24 пехотные, 7 танковых и 2 панцергренадерские. 4 из этих дивизий находились в резерве 4-й танковой армии противника[10]. Перед фронтом 38-й армии противник имел девять дивизий, в том числе 7 пехотных и 2 танковые.

Необходимо отметить, что осенью 1943 года германские танковые соединения находились в стадии реорганизации. 24 сентября 1943 года директивой командования сухопутных войск (ОКХ) вводился новый штат для танковых и панцергренадерских дивизий. Танковая дивизия образца 1943 года имела танковый полк (за исключением панцергренадерской (реально танковой) дивизии «Великая Германия», 21 тд, тд «Норвегия») двухбатальонного состава из 4 рот по 22 или 17 танков в каждой. Первый батальон оснащался новыми танками Pz.Kpfw.V Ausf. D2 или Ausf.А «Пантера», а второй — средними танками Pz. Kpfw.IV Ausf.H. Панцергренадерская дивизия имела в своем составе отдельный танковый батальон трехротного состава по 14 танков в каждой роте. В танковой дивизии пехота входила в состав двух панцергренадерских полков, а в панцергренадерской — гренадерских моторизованных полков. В реальности, конечно, наличие материальной части во многих соединениях вермахта значительно расходилось со штатом[11].

На подступах к Киеву находились 8-я и 7-я танковые дивизии вермахта.

8 тд (согласно советским разведданным 8, 28 мп, 10 тп, 80 ап) оборонялась на рубеже, исключая Казаровичи — Гостомель, совместно с 218 и 233 пд. В моторизованных полках было по одному батальону, в ротах по 60–70 человек; в танковом полку до 60 танков, САУ и бронемашин; в артиллерийском полку — 3 дивизиона (27 орудий).

7 тд (согласно советским разведданным 6, 7 мп, 25 тп, 78 ап) совместно со 101-м артиллерийским полком РГК и 202-м дивизионом штурмовых орудий находилась во втором эшелоне, в районе Святошино. В дивизии было до 100 танков и самоходных орудий. Отмечалось сосредоточение частей дивизии в районе Горянка, Дачи Пуща Водица, Вышгород[12].

1-й Украинский фронт в целом не имел существенного численного превосходства над противостоявшей ему вражеской группировкой. Лишь танков и САУ (560 танков и 81 САУ) в его составе было в 1,6 раза больше, чем у противника. Распределение танковых частей и соединений 1-го Украинского фронта к началу ноября 1943 года было следующее: в составе 60-й армии — 150 (13 танков), 129 (13 танков) тбр и 59 (32 танка) тп; в составе 38-й армии — 39 (14 танков) тп и 5-й (111 танков) гвардейский Сталинградский танковый корпус, а также танковый батальон (19 танков) отдельной чехословацкой бригады; в составе 3-й гвардейской танковой армии 350 танков — 6 (99 танков) гв. тк., 7 (58 танков, 81 САУ) гв. тк., 9 (107 танков) мк, 91 (50 танков) тбр; в составе 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, вновь оперативно подчиненного 3-й гвардейской танковой армии — 230 (17 танков) тп, 61 (26 танков) тп, 87 (24 танка) тп; в составе 40-й армии — 8-й (11 танков) гвардейский танковый корпус, 10-й (12 танков) танковый корпус.

Состав танкового парка 1-го Украинского фронта был более чем разнообразным: советские танки Т-34 и Т-70 (в 3-й гвардейской танковой армии и танковых корпусах, частично в 1-м гвардейском кавкорпусе), танки британского (Mk III «Валентайн IV/IX») и канадского (Mk III «Валентайн VII») производства, а также новейшие американские танки М4А2 «Шерман» (в 9-м мехкорпусе, частично в 1-м гвардейском кавкорпусе) и тяжелые британские танки Mk IV «Черчилль III и IV» (48 тп). Все самоходные орудия (СУ-152, СУ-85, СУ-76) находились в 7-м гвардейском танковом корпусе[13]. В остальном силы противников были почти равными. Необходимое превосходство советских войск на направлении главного удара достигалось исключительно в результате маневра.

По просьбе командующего 3-й гвардейской танковой армией генерала Рыбалко, имевшего хорошую психологическую совместимость с командующим 40-й армией генералом Москаленко, управления 38-й и 40-й армиями поменяли местами.

Поэтому 27 октября, уже в ходе развернувшейся подготовки к наступлению, в командование войсками 38-й армии вместо генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова[14] вступил генерал-полковник К. С. Москаленко, к тому же имевший большой опыт организации и ведения армейских операций. С марта по июль 1942 года он командовал 38-й армией первого формирования, затем участвовал в оборонительном сражении под Сталинградом, возглавляя 1-ю танковую, а позднее 1-ю гвардейскую армии. Под его руководством прошла с боями от Воронежа до Днепра 40-я армия. На должность члена Военного совета армии прибыл генерал-майор А. А. Епишев, заместителем командарма стал генерал-майор А. Г. Батюня. Генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, согласно замыслу командования фронта, так и не стал командармом 40 А — перед самым началом операции его отозвали в Москву и назначили на должность начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе.