шансов никаких. Если со вдовами жить, то как мужика-то себе найти. Там конкуренция ого-го какая. Я и у себя-то алкоголика завалящего себе «отхватила», а уж здесь… а все гордость моя непомерная. Короля захотела. Или герцога. Эх.. доля моя горькая… вдовья…

Только мы сели на бричку, как Брантир наклонился к уху моему и зашептал:

– Запомни, ты из Хадоа, муж твой шпионом нашим был. Погиб при исполнении, мы тебя вывезли и пенсию назначили. Ты о делах мужа ничего не знала, и в Гвенаре никогда не была. Запомнила? – Я кивнула. – Повтори.

– Я из Хадоа, муж мой был шпионом, успешным. Работал на вас. Хорошо зарабатывал. И жили мы безбедно, в шелках да бархате. А как погиб мой любимый, так вы меня богатств всех лишили, вывезли в Гвенар, во вдовье поселение сбагрили и нищенскую пенсию назначили. А у меня здесь ни кола, ни двора, ни родни, ни знакомых. Помощи ждать не от кого. Одна-одинешенька я на всем белом свете, – и так мне жалко стало себя, что я всхлипнула.

Брантир покосился на меня удивленно и кивнул.

– Так и говори. И запомни, зовут тебя Малла Вильдо. Забудь вое настоящее имя и никому не говори, если не хочешь, чтоб тебя посчитали за Аррову ведьму.

– А кто это? Арр? – я уже несколько раз слышала это имя. Оба бугая им ругались.

– Сущность, которая все запутывает. Противоположность Оракула, который помогает видеть все ясно и четко. Поняла?

– Поняла, – вздохнула. Хотя ничего не поняла на самом деле. Вот… даже имя мне мое нельзя оставить. – Малла, значит, Вильдо. А мужа моего как звали?

– Откуда же я знаю, – усмехнулся Брантир, – как мужа твоего звали.

– Орландо, – вздохнула я снова… ну, да. На имя я в свое время и повелась. Мать-то у него русская, а отец итальянец. Казалось мне, что счастлива буду с таким темпераментным мужчиной. А у него русская кровь сильнее оказалась. – Орландо Вильдо… самый удачливый шпион всех времен и народов. Агент ноль-ноль-семь. Непобедимый и верный своей любимой жене.

Бугай закашлялся. И что это с ним?

– Ты имя сама придумала? – схватил он меня за руку. Я отрицательно помотала головой. А он как-то со всхлипом втянул воздух и пробормотал, – Орландо и Алла…

И потеребил воротник своего странного фрака, такой же, как у короле, только намного более скромного. Чего это он?

Во вдовье поселение мы приехали минут за двадцать. Я не очень хорошо разбираюсь в лошадях и их скорости, вернее, совсем, абсолютно не разбираюсь, но мне показалось, что пешком от портала до поселения часа два-три не меньше.

Пока ехали, я разглядывала все, вокруг. Городок оказался совсем крошечным и типично средневековым. Только чистым и аккуратным. Узкие улочки, крошечные домики из серого камня, обвитые плющом и теснящиеся на этих улочках, с нависающими балкончиками, на вторых-третьих этажах. Я такие тысячу раз видела. Правда только по телевизору, да в интернете. Мой муж, полу-итальянец пропивал все что можно и что нельзя. Его отец пару раз присылал нам деньги на поездку, но потом махнул рукой. Звонил только иногда мне, спрашивал на ломанном русском, как там его сын. Получал ответ, что пьет, вздыхал и клал трубку. У него-то там путевые дети были. Зачем ему этот.. алкоголик проклятый.

А теперь я вот попала за границу-то… да не в другую страну, а в другой мир. Уж, не знаю, .что ждет меня здесь, но там, дома, меня ждет муж алкоголик, убитая комната в коммуналке, в которой мы вынуждены были жить, потому что Орландо решил, что очень удачлив и проиграл крупную сумму денег. Пришлось нам продать квартиру и купить гостинку. А потом и комнату в коммуналке. Собственно, поэтому мы в этот раз и поссорились. Ушла я от него к маме. Оставила одного в крошечной конуре в десять квадратов. Грязной и отвратительно воняющей…

И чем мне, спрашивается, младший королевский конюх не угодил, а? Эх…

Погода здесь тоже не особо отличалась от привычной мне. Деревья все еще стояли голые, коричнево-серые луга покрытые прошлогодней травой, радовали глаза редкими островками нежной зелени. Хотя солнце светило довольно сильно, и листья почки на деревьях уже набухли. Если судить по нашему миру, то через день-два зазеленеет все. Хотя может быть я ошибаюсь. Ведь я так и ехала в своем пуховике, шапке и осенних сапогах, и мне совсем не было жарко.

Вдовье поселение оказалось откровенно бедноватым. Нет, не нищим, совсем уж ветхого жилья здесь не было, и домики в основном сверкали свежей краской, но все равно чувствовалось, что экономия для жителей этого поселения знакомое понятие. Как и мне впрочем. Чего уж там… даже если поселят меня в комнатку, все будет лучше, чем дома с Орландо.

– Ваша Светлость, – из центрального и единственного двухэтажного дома, выскочил крепенький, бодренький старичок. Сразу видно бывший военный. Они-то выправку до самой смерти сохраняют. Вон как вытянулся, спина прямая, плечи назад. Хотя самому уже лет восемьдесят. А мой бугай-то, оказывается, Светлость.

– Гририх, привез тебе еще одну постоялицу. Малла Вильдо. Вдова нашего из Хадоа. Она в Гвенаре и не была никогда. Оформи по первой категории, – у старичка этого брови на лоб вылезли. Но промолчал. Кивнул. А у меня сразу подозрения появились, что неспроста эти категории… ох, не с проста…

– Слушаюсь, Ваша Светлость, – козырнул старый вояка. Ну, не совсем, конечно, но впечатление было именно такое. И обратился ко мне. Мягко как-то. По-доброму. – Идем, Малла.

И пакеты мои подхватил. Я аж прослезилась. Хоть один настоящий мужчина. Не то, что короли, да светлости. Вылезла из брички, да за старичком зашагала.

– Малла, – окликнул меня Его Светлость, и кинул мешочек, в котором звякнули монетки, – держи, тебе пригодиться.

– Спасибо, – поймала я мешочек и улыбнулась. Ну, хоть что-то человеческое в этом бугае есть.

– Через год, когда траур закончится, я приеду, – хмыкнул он, – Его Величество велел замуж выдать. А его воля – закон. Будешь экономна, этого, – он кивнул на мешочек, – хватит.

У-у-у… негодяй!

Глава 4

Двухэтажный дом оказался чем-то вроде административного здания. На первом этаже были служебные помещения, а на втором жил сам господин Гририх, оказавшийся не только старым воякой, но еще и дворянином. Безземельным. Он не достиг особых высот в армии, получив серьезное ранение в первом же бою. Но когда после выздоровления его поставили комендантом вдовьего поселения, неожиданно почувствовал себя на своем месте. Административная работа пришлась ему по душе и с тех пор, вот уже больше