— Так они здесь? Они снова ищут тебя? — взволнованно спросил я.

— Да, никак не могут оставить меня в покое. Видать, здорово я им в свое время насолил… — он усмехнулся. — Все это время, где бы я ни находился, я чувствую их внимание к своей скромной персоне. Даже лестно. Они думают, что слежка удается им незаметно, как же… Они, конечно, хитры, но ведь и я — не лох. Вот и два дня назад объявились. Идут по следам, как волки. Могут прямо сейчас нагрянуть с обыском. Теперь ты понимаешь, почему я тебя тороплю. Самое досадное, что я уже в шаге от своей главной цели, можно сказать, на пороге… — Виталий внезапно замолчал, словно спохватился, что сказал лишнее.

— Ты про тетрадь? — тут же спросил я. — Найти ее или написать все заново — это твоя главная цель?

— Нет, не это… — Он опустил глаза и вернулся в прежнюю задумчивость. — Это долгий разговор, да ты все равно мне не поверишь вот так, сразу. Ты узнаешь, но не сейчас. Сейчас я говорю о рукописи. Спаси ее. Она должна храниться в одном из ненецких поселений на берегу озера. Там есть несколько небольших безымянных озер. Это километров полтораста отсюда к северо-востоку — там начинается возвышенность Вангуреймусюр, ну, ты представляешь… Я тебе нарисую, что и как, дам ориентиры, людей и прочее…

Где это должно находиться, мне было более-менее понятно, но путь туда совсем не совпадал с моим маршрутом, к тому же местности досконально я не знал, и было неизвестно, хватит ли у меня времени на эту затею.

Мне осталось лишь заверить Виталия, что постараюсь сделать все, от себя зависящее, но, учитывая все эти обстоятельства, обещать, конечно, ничего не могу. Тем более что по-прежнему не понимал, почему на меня, а не на кого-то еще он возложил столь почетную миссию.

— Я понимаю, что никаких гарантий нет, — сказал Виталий, — но все-таки пообещай мне хотя бы, что попытаешься сделать то, о чем я прошу. А все подробности, почему сейчас и почему ты, — узнаешь позже, от меня или от других людей. Если все-таки сделаешь, это будет самое лучшее, что ты можешь для меня сделать.

Этими словами он меня и купил. Я всегда осознавал, что многим обязан ему.

— Хорошо, дружище, я тебя никогда не подводил и сейчас не подведу, — сказал я не без чувства растроганности, в котором не последнюю роль играло опьянение. — Но сначала я все-таки выполню основную свою задачу. Остальное — по возможности.

— Вот и отлично! — сказал Виталий, и в его голосе я услышал неподдельную радость. — Я всегда знал, что на тебя можно положиться в случае чего! Теперь мне будет спокойнее. Завтра я тебе все сведения предоставлю, а мне надо на время исчезнуть.

— Ладно, уже поздно, я пойду к себе, разберу вещи, да и пора спать уже. Увидимся завтра, — сказал я. — Все-таки чертовски рад тебя лицезреть в добром здравии!

Сказывалась усталость, вызванная долгой дорогой и усугубленная коньяком; кроме того, я чувствовал, что на сегодня впечатлений с меня хватит. Виталий еще предложил чаю, но я, поблагодарив, отказался.

— Кстати, на какое время ты собрался исчезнуть? — обернувшись в дверях, спросил я напоследок.

— Сам не знаю. Как получится. Может быть, насовсем. — Казалось, он опять шутит, но на его лице было выражение какой-то предельно напряженной собранности, как у солдата перед атакой. — Отдыхай. Набирайся сил. Они тебе очень пригодятся.

— Да уж, наверное, пригодятся, — улыбнулся я и закрыл за собой дверь его комнаты.

Это был последний раз, когда я его видел.

Ночь я проспал как убитый — в гостиницах ночевать было не впервой. Проснулся около девяти, наскоро выпил кофе и первым делом решил навестить Виталия, чтобы узнать о его планах. От вчерашнего разговора осталась какая-то недосказанность, которую я списал на алкоголь. Но и кроме прочего, все обстоятельства приезда создали в душе смутное и необъяснимое тревожное чувство, от которого хотелось поскорее избавиться. Нужно было быстрее адаптироваться к новым условиям и приступать к работе. Встреча со старым другом — это очень здорово, но не стоило забывать и того, зачем я здесь. Так что после утреннего визита к Виталию я рассчитывал найти Илью и обсудить с ним дальнейшие действия.

С этими мыслями я подошел к номеру Виталия. Дверь была закрыта. Я постучал — ответа не последовало. «Ну что ж, у него тоже свои дела», — подумал я, повернулся и пошел к выходу. Дежурный на вахте любезно сообщил, что Виталий рано утром куда-то вышел, причем в руках у него была большая дорожная сумка, а одет он был как человек, собирающийся идти весьма далеко. Куда отправился Виталий и когда вернется, было неизвестно.

— Да, чуть не забыл, он еще просил передать вам это, — дежурный протянул мне большой запечатанный конверт из плотной глянцевой бумаги.

— Мне? — ошарашенно переспросил я, машинально принимая конверт.

— Вам, именно вам, никому другому, — подтвердил вахтер. — Не удивляйтесь. Он у нас останавливается каждый год. Человек хороший, но со странностями.

«Прямо шпионский детектив какой-то», — мелькнуло в голове. Я спрятал конверт в портфель и направился к Илье.

Жилище своего провожатого я разыскал быстро, тем более что дорогу помнил. Он жил со своей женой и двумя сыновьями в деревянном бревенчатом доме на самой окраине города. Кроме него, в доме никого не оказалось — домашние куда-то уехали. Илья быстро соорудил самовар, мы сели за стол и, прихлебывая обжигающий крепкий чай с черничным вареньем, стали намечать детали предстоящего пути. Он по-прежнему был согласен сопровождать меня куда угодно, но к Лысой горе идти упорно отказывался. Даже говорить об этом не хотел, глядя в свою чашку и отрицательно качая головой. Неожиданно, будто что-то вспомнив, Илья поднял глаза и произнес:

— Я не все тебе про Лысую гору сказал. Ты про Черного Охотника слышал?

Признаться, о таком персонаже мне приходилось слышать впервые.

— Это самый сильный злой дух, — сказал Илья. Он говорил явно через силу, у него был такой вид, будто один разговор об этом его пугает. — Он бродит в тех местах, кого встретит — убивает. Или с ума сводит, а души забирает. Иногда его видно, иногда нет. Но многие его видели. Отец мой видел. Хочешь — верь, хочешь — нет. Но я сам два раза видел, чуть не помер со страха. Первый раз, когда я молодой был, как ты. В Большеземельской тундре стадо оленей перегонял на другое пастбище и заплутал шибко. Он, откуда ни возьмись, как из-под земли появился. Олени врассыпную, и я перепугался до смерти. За мной гнался километров пять по болоту, я еле ноги унес. Двух оленей тогда недосчитался. Потом кости одни начисто обглоданные нашел неподалеку от того места. Хорошо, геологи недалеко были. Где много людей — там он не появляется. И огня он боится, однако, а ружье против него — без толку.

Илья умолк. Эти воспоминания, похоже, для него были не из самых приятных.

— Ну, а второй раз? — Я постарался вложить в свой голос как можно больше участия, но не смог скрыть нотки насмешливого недоверия.