Наконец, спустилась к завтраку и Маргарет.

– Прошу меня простить за ваше ожидание, – сказала она, присаживаясь к столу. – Ох уж эти традиции… Не стоило меня ждать.

Роберт подал знак слугам, и те незамедлительно подали завтрак.

– Я безумно рад, что мы собрались вот так все вместе, как одна семья! – с радостью произнёс сэр Рочфорд, накладывая в тарелку бекон. – Этот огромный дом рассчитан на большую семью, а нас всего четверо.

Роберт и раньше присылал семье Уоррен приглашение переехать из Девоншира в Лондон. Маргарет, разумеется, была бы этому только рада. Ей всегда очень не хватало общества сестры, а сэру Рочфорду хотелось заполнить в доме пустоту, ведь большинство комнат всё-равно пустовали, покрываясь пылью. К тому же, близких жены он считал и своими родными тоже. Роберт желал полного воссоединения и по-прежнему не оставлял в этом попыток.

– Мистер Уоррен, я и раньше предлагал Вам и вашей семье переехать в наш дом. Моё предложение всё ещё в силе, – он говорил твёрдо и настойчиво. – Вы единственные близкие нам люди и поэтому, как я полагаю, нам всем лучше быть вместе.

Амелии стало лестно, что её семью уже в который раз приглашают жить в Лондоне. Но гордыня брала верх над её разумом и, казалось, уже навсегда уничтожила в ней былое добро и искренность. Она молчала, гордо приподняв голову, как-будто являлась некой титулованной особой.

– Дорогая сестра, прошу останься! Мы отдалились после замужеств. Это блестящая возможность жить снова вместе и восполнить упущенное время, – Маргарет попыталась смягчить её своей нежной сестринской улыбкой. – Мистер Уоррен, а что Вы скажете?

– Я, право, не против! Я весьма рад и благодарен Вам! Это очень щедрое предложение! – отвечал Уильям. – Я только не знаю, как я оставлю свой пост служителя церкви…

Сэр Рочфорд рассмеялся.

– О, так это и есть та проблема, из-за которой Вы не решались к нам переехать? Вздор! – воскликнул он. – Это вполне решаемо! Мистер Уоррен, Вы образованный человек, и я уверен, у меня на заводе для Вас найдётся достойное место. Впрочем, если Вы желаете остаться священнослужителем, это Ваше право. Здесь, в Лондоне, полагаю, Вы можете продолжить служение. Мы что-нибудь придумаем. Я Вам в этом помогу!

Уильям очень обрадовался и, разумеется, тут же согласился, выказывая свою безмерную благодарность сэру Рочфорду и его жене. Но, взглянув на жену, он понял, что она совершенно не согласна. Амелия посмотрела на него неодобрительным взглядом, так как привыкла все решения принимать сама, не спрашивая мнения своего мужа и не учитывая его желаний. Уильям всё понял без слов и огорчённо опустил глаза. Ему казалось, что он всего лишь пешка в её игре и не имеет право голоса. Мягкость и скромность характера не позволяли Уильяму перечить супруге. И Амелия это знала, чем с умением и удовольствием пользовалась всю их совместную жизнь. Когда она поняла, что её покровительственный взгляд взял верх над мужем, подавив его волю, Амелия решила внести своё слово в данное обсуждение.

– Это мило, разумеется, но, к сожалению, мы вынуждены отказаться от Вашего предложения, сэр Рочфорд.

Глаза Маргарет в этот миг потускнели, а улыбка надежды стёрлась с её губ.

– Понимаю, Вы удивлены, но и меня поймите, – продолжала говорить Амелия. – Я не смогу жить вечно в чужом доме лишь в качестве гостьи. Меня не будет покидать чувство скованности, а также я буду лишена права решать что-либо, а такое положение меня совершенно не устраивает.

– Но ты же моя сестра! – не сдержалась Маргарет. – С каких это пор тебе стало некомфортно быть рядом со мной?! Я не понимаю этого!

Роберт взял жену за руку, нежно посмотрел в её глаза. И она мгновенно успокоилась, поняв, что говорить дальше об этом нет смысла. Амелия ничего не ответила и, как ни в чём не бывало, непринуждённо продолжала пить чай.

Маргарет поникла в недоумении. Её любимая сестра была уже не такой милой, как когда-то. Холодная, переполненная гордыней, угрюмая и уже не питавшая к ней нежности, как в те далёкие времена, когда она и Амелия жили в своём домике в Девоншире. Маргарет ещё раз взглянула на неё и убедилась: это больше не она, не её сестра. Осталась только внешность, а душу словно кто-то подменил.

Роберт тоже был ошеломлён её отказом. Любой пожелал бы жить в поместье Рочфорд, но этот шанс выпал ей, простой женщине из провинции. И что мы видим – возмутительный отказ! Этим гордость сэра Рочфорда была затронута до самой её глубины. Но он, как истинный джентльмен, не показал вида. Внешне он остался таким же спокойным, а лицо его не выдавало тех эмоций, что бурлили внутри.

– Ну, что же, – сказал Роберт, – как вам будет угодно. Я обычно не повторяю своих предложений дважды. Впервые в жизни я сделал исключение. Надеюсь, что Вы, мадам, не будете потом сожалеть.

После завтрака Амелия сказала мужу, что желает уехать домой уже этим вечером. Уильям не отказал ей в этом, хотя в душе он не мог понять причин её нелепого поведения. Он сам верил и учил других верить в хорошие качества, которые есть в каждом человеке, даже в самом, казалось бы, чёрством. Но это было его заблуждением и излишней наивностью. Касательно поведения Амелии, Уильям всегда находил оправдания, тем самым утешая себя самого.

Мистер Уоррен известил сэра Рочфорда об их скоротечном отъезде, сославшись на срочные, нерешённые дела, что остались у него в Девоншире. Уильям расположил к себе Роберта простотой и чистотой души. Таких людей, как он, не было в кругу его знакомых, а среди друзей можно было отыскать не более одного. Люди с подобным характером, как у Уильяма, были для Роберта словно громоотводом, смягчая его порой трудный характер. Поэтому, его отъезд немало огорчил сэра Рочфорда. Ему очень хотелось иметь рядом такого друга, по-настоящему искреннего, того, с кем можно быть самим собой, не надевая маски совершенства.

Но больше всего мысли Роберта терзала Амелия. Он всегда считал, что сам он переполнен гордыней, с коей ему едва ли удавалось бороться. Роберт считал её своим вечным, неизлечимым недостатком. Впрочем, как иногда говорила Маргарет, ему это прощалось по праву человека благородных кровей. Но Амелии, не имеющей громкого имени, находившейся не в самом завидном положении, это было ни к чему и даже выглядело неприлично!

Близился вечер. Сэр Рочфорд велел управляющему всеми слугами в доме, мистеру Филипу Нортону, готовить экипаж к отъезду Уорренов. Маргарет попрощалась с Амелией на словах, без сестринских объятий и слёз грусти расставания. Раньше, она всегда обнимала её и целовала в щеку, но теперь не пожелала этого сделать. Маргарет лишь опустилась на колени, чтобы обнять трёх своих племянниц, которых, как ей казалось, она видит в последний раз.

Уоррены уехали. Некоторое напряжение, которое душило Маргарет во время завтрака и всё время, пока Амелия находилась в поместье, наконец-то покинуло её. А вот Роберт оставался неспокоен.

– Маргарет, знаю, ты можешь меня неправильно понять и, вероятно, будешь злиться, – говорил он ровным голосом, – но даже если ты более не станешь со мной говорить, я всё же скажу: я больше не желаю видеть Амелию в нашем доме! Она наглая, неблагодарная, завистливая и недостойная женщина! А, казалось бы, жена священника.., – он недоуменно покачал головой. – По тебе Амелия явно не тосковала, хотя она твоя родная сестра. Я крайне поражён!