ещё ее бабка в 13-м веке, и чем, к примеру, я должна очищать свою нежную кожу и утеплять в жилье пол. Эти советы здорово помогли! Тем не менее даже Яга при всей своей старости не верила, что все это с быками я сделала сама. К тому же наступала Снежная Королева. Надо было спешить. В этой случаи очень помог мой дед, уже по папе (я ему естественно о лесе ни мур-мур), отдавший мне свою старую пухлую куртку с рудокомбината. Не знаю с чего она, но было бы тепло даже на айсберге. У отца из дачи я забрала палатку и охотничье ружьё, и в тот же день на телеге перевезла мои вещи в лес. Все это можно посмотреть на видео, и ещё раз хочу поблагодарить всех тех, кто мне помогал. Они знают свои имена, а теперь к отчету.

Умирая от голода, ещё на подходе к лесу, я все бросила, схватила ружьё и побежала по интуиции. Я не знала, куда бегу… но в голове моей в самом разном порядке мелькали события, лица, вкусы, которые не вспоминала уже где-то 100 лет, из самых разных мест, времён… не знаю, может быть, я видела прошлые жизни… я цеплялась волосами за ветки, но бежала дальше… я даже не знала, куда я бегу… может быть, там впереди… даже никого и вообще и нету… …В это время из леса раздался короткий хрюк. Зрачок мой, наверное, коллапсировал в чёрною сингулярность. Это создание, которым я стала в тот момент, само повернулось и выстрелило в сторону звука. Она застыла (ну то есть я). В это время из кустов вдруг с хрюком выбежала коричневая свинья и поскакала от меня на запад. Она (то есть я) хотела ещё раз стрелять, как вдруг за этой свиньей выехал целый коричневый волосатый поезд. Поросята. Или кабаняточки, не знаю, как их там. В общем, не знаю… я не стала стрелять, решила уже бежать дальше. Как вдруг, видимо, в тот самый момент, как я поворачивалась от кустов, хоть глаза мои этого не заметили, но, возможно, какой-то датчик давления окружающей беды совсем немного что-то внутри у меня напряг. Так вот в это время из кустов выбежал огромный собака-хряк и, рыча как медведь, кинулся ко мне по левому флангу. Когда я обернулась, ему оставалось уже метра 6. Я стала палить как бешенная и все мимо! Потом отпрыгнула, закрываясь руками и летя в траву. Все почернело в глазах. На пару минут, кажется, сознание потеряла.

Уже не помню, чем пообедала в тот первый день. Помню, что бегала в город ещё, забирала у отца манок и разбрызгивала у палатки хрюшкиновы гормоны. Потом такая картинка: сижу вечером жду. Затаясь. Живот урчит так, что слышно на всю опушку. Думала, распугаю. Кастер затушила пока. Слышу, бежит — хрюкает. Ну, думаю, точно он. Приближаются копыта:

— Кыбыдык-кыбыдык.

Тут, как чувствую, что уже здесь. Сердце в кровь! холод в лицо! выскакиваю из палатки… и сразу не глядя — бах!.. Он тут как заскулил, захрюкал… я заплакала, за топором пошла. Говорю ему:

— Все, все, дорогой… все, хороший… сейчас все закончится, все пройдёт… ну, что ты расхрюкался, а?!

Потом все так же как и с телёнком.

…

В день моего прихода трава в лесу уже была похожа на заиндевелую бороду, торчавшую сверху вниз. Это была поздняя осень. После обморока с кабаном нашла себе небольшую опушку и сразу же вбила палатку и развела костёр. В чаще все дышало смолой сосны и мягким гниением желтых опавших листиков. Больше всего мне нравились листья клена, похожие на красную руку, и я им потом очень часто отдавала пять. Вокруг моей опушки росли кривые черно-коричневые деревья, многие уже очень дряхлые и опухшие, хотя мне и так сильно захотелось полазить на них!.. я нюхала их мох. Он, правда, сразу стал осыпаться со всей этой тухлой корой. Особенно мне нравились упавшие. Одно из них притащила вместо скамейки. Поставила. Так началась моя жизнь в лесу.

Из-за душудробящего мороза пришлось оторвать у палатки дно. Вместо него я выкопала маленький котлованчик, вбила столбики и они поддерживали верхнюю часть палатки как балдахин. Так получилась полуземлянка. Ещё на ферме в Черепушках у нас было место, где обычно складывали навоз, и я притащила пару мешков, чтобы утеплить пол и стены. Но это все не сразу. А затем даже стала выкапывать ямки, уже зимой, и складывать в них нагретую гальку с речки и горевшие угольки. Пол был теплее. Зимой мылась реже, обтиралась отваром пахучей травы. Летом — в речке. Зубы чистила углём, хотя от него иногда и могла все лицо испачкать. Потом отмывала. Вечерами играла на гитаре. Таким образом, я сохраняла свою естественную свежесть и традиции дома. А без этого — как?..

Так прошла долгая темнокожая зима. С овощами был дефицит — давала только Бабка Ежка. Сама я варила травы и компоты, а вместо чая пила шишки с вареньем. Камеру повесила на сосну, генератор поставила рядом под тентом. Выкопала погреб в качестве холодильника. Кроме него пришлось ещё сделать навес над костром. Так обустроила я свой лагерь.

Весной возродилась новая жизнь. Меня стало порядочно топить паводками и вообще я поняла, что живу где-то в низине. Это принудило искать новый дом. Его я нашла в урочище неподалёку на северо-востоке. За пределами этого урочища были холмы, — холмовое море. Встречались выходы мела, кварца и известняка (все это есть в отчете). Весной я стала чаще петь. А потом стала делать вино из засахаренной вишни. Из-за недостатка витаминов у меня испортились ногти, а ведь я уже собралась их красить цветочной пыльцой! Я научилась ловить рыбу, птицу и даже стрелять зайцев. Тем не менее вопрос с пропитанием так и не был до конца решён. Когда очередной зверёк заканчивался, мне приходилось снова надевать прибор ночного видения, брать лук и идти в лес. Я охотилась по ночам. Вообще ночь… и темнота… оказали на меня очень большое влияние в это время. Во-первых, большую часть времени было темно. Во-вторых, у меня при этом не всегда находилось света. И тут я поняла, что ещё до недавнего времени так было всегда. Ну, конечно, там был огонь. Но все равно планета была темнее. Даже ночью, глядя на Млечный Путь, я думала: Ничего себе!.. ведь это же тоже не все горит… эти золотые икринки на фоне огромного,