виконта наконец обрел хоть какую-то четкость и он смог разглядеть молящегося. Средних лет мужчина в кожаном дублете и нашивкой сержанта на правом плече. Весь в грязи и крови, но не имеющий на первый взгляд никаких серьезных ран, стоял на коленях. Его остановившийся взгляд был направлен прямо перед собой, а руки опущены вниз. На фразе "И будет так!" он явно забыл, что говорить дальше, а потому повторял и повторял ее без остановки.

Земля вокруг молящегося, да и вокруг виконта, была завалена телами ополченцев. Множеством мертвых тел. Большая часть его полка лежала недвижно. Остывая.

Кое-где все-таки встречались и выжившие. Одни только выбирались из под тел товарищей и ошарашено смотрели вокруг, другие пытались неизвестно куда и с какой целью ползти, и третьи, уже вполне оправившиеся, сосредоточенно мародерствовали. Примеривали снятые с менее удачливых товарищей сапоги, потрошили поясные кошели. Размышляя, вероятно, так: мертвым вещи ни к чему, а нам еще послужат.

Не с первой попытки, но Джулиано смог подняться на колени. Совсем недавно это было несложным действием, но сейчас отняло остатки сил. Пытаться встать на ноги он даже не пробовал — понимал, что не выйдет. Вместо этого он плюхнулся задом в грязь и стал медленно, едва шевеля непослушными руками, проверять снаряжение. На месте оказалась перевязь со шпагой и дагой, а вот шлем куда-то подевался. На кирасе с левого бока оборвались ремешки и теперь незакрепленный кусок стали болтался и мешал при каждом движении.

Дагой капитан срезал ремешки с правой стороны и броня упала в грязь с влажным хлюпаньем. Вслед за ней отправились наплечья и латные перчатки. Дышать стало немного легче. С другой стороны, теперь любая рана в корпус может стать для него смертельной. Он на миг представил себе, как выходит с клинками и без доспеха против пикинера или панцирного пехотинца и издал странный звук — то ли смешок, то ли всхлип.

"К демонам все!" — подумал он, отбрасывая в сторону дагу. Помолчал и вслух повторил:

— К демонам все! Катитесь к демонам со своей верностью мертвому императору! Вместе с ним и катитесь! А я пойду домой! Понятно! Домой!

Никто не ответил на его крик, не воззвал к присяге, верности слову и синьору. Только мародеры в светло-зеленых шарфах, повязанных поверх дрянных кирас на манер кушаков, бросили в его сторону недовольные взгляды. Они были недовольны своим вопящим капитаном. Мало того, что он притащил их на верную смерть, так теперь еще и орет, привлекая внимание к тихому месту, вокруг которого еще шумела битва. Виконт этого не видел, но один из мушкетеров даже посмотрел на нож у себя в руке, явно раздумывая — не прирезать ли крикуна.

К счастью для аристократа, он посчитал его недостаточно слабым и решил не искушать судьбу.

— Домой! — бормотал да Вэнни, при помощи измочаленного и более непригодного как оружия мушкета поднимаясь на ноги.

— Почему я должен подыхать за вашего дохлого императора! — шептал он, опираясь на импровизированную клюку и едва переставляя ноги, направляясь к чахлой рощице, откуда совсем недавно вылетела фрейская легкая конница.

— Я даже не видел его ни разу! Ни разу, вашу мать, я его не видел! — хрипел он, с трудом переступая через тело мушкетера, которого ударом меча разрубило от плеча до середины грудины.

— Император сдох... И мы тут все сдохнем! — вытолкнул он и едва не упал, подскользнувшись на чем-то сильно похожем на внутренности.

Сколько он смог пройти таким образом, да Вэнни не знал. Сотню шагов? Две сотни? Три? Мертвецов вокруг стало меньше, но еще встречались. Проклятая роща, до которой он пытался добраться, ближе не становилась. Наконец остатки сил покинули его и он тяжело опустился на землю.

Ему стало окончательно плевать — жив он или уже умер. Ушел даже терзающий его сердце страх. Хотелось сидеть на месте и смотреть, как вдалеке, почти не различимые — скорее угадываемые — сражаются люди. Одни убивают других. Во имя каких-то третьих. Просто сидеть. И ни о чем не думать. Особенно — о последствиях.

Но человеческий разум — штука устроенная Создателем очень хитро. Стоило кончику хвоста мысли о последствиях мелькнуть в темных глубинах сознания молодого дворянина, как он уже не мог думать о чем-то ином.

Он ведь выжил. Выжил, но потерял полк. Ползет куда-то грязный и контуженный, растеряв по пути оружие и доспехи. Это бегство — тут как ни крути, как ни играй словами, а по другому его поведение не назовешь! Потерял полк, выжил и трусливо бежит!

"Спасает свою жалкую жизнь!" — презрительно вытолкнет его отец, если, конечно, сам выживет после этой битвы.

"Виконт вышел к нашим позициям один, без оружия и с совершенно безумным взглядом!" — будут шептаться на приемах его сверстники, многие из которых и боя-то никогда в жизни не видели.

"После той битвы в нем появился какой-то надлом! Это уже совсем не тот человек, которого мы знали!" — припечатают его заключением дамы.

И все они будут правы.

Да, им не довелось стоять с мушкетерами-ополченцами за спиной, глядя на несущихся Ангелов Империи. Им не пришлось ползти по собственной блевотине и чужим кишкам, скидывая каждый лишний килограмм веса, чтобы не сдохнуть под его тяжестью. Но — кого это интересует, если ты дворянин, твой полк уничтожен, а ты выходишь к своим даже без шпаги в руке?

Позор рода.

Молчание в лицо и шепотки за спиной.

Презрение настолько плотное, что можно будет резать его ножем.

"Броситься на клинок?" — мелькнула серой спинкой другая мысль. Простая и очень привлекательная. Имеющая множество положительных сторон. Начиная от богатейших традиций в среде имперского дворянства в этом вопросе, заканчивая отсутствием необходимости волноваться о будущем. Джулиано даже посмотрел по сторонам, ища среди брошенного оружия подходящее для этой цели.

И тут его позвали.

— Виконт! — услышал он откуда-то слева. С трудом повернувшись и сфокусировав взгляд на трех всадниках. — Виконт да Вэнни, вы меня слышите?

Позор

— Виконт да Вэнни, вы меня слышите?

Так и есть. Три всадника. Животные стояли очень спокойно, будто их не пугали мертвецы вокруг. Столь же спокойны были люди, восседавшие на их спинах.

"Какой-то абсурд! Вокруг битва, а эти стоят, будто на параде!"

С трудом разлепив губы, виконт хрипло ответил:

— Да... Я вас слышу...

— Где ваши солдаты, виконт? Где ваш полк?

"Он что — издевается?" — подумал да