достоин присоединиться ко двору Благих в каком-либо качестве. Вам остается только принести присягу нашему почитаемому королю. Для меня большая честь представить нашу Жрицу, она примет ваши клятвы.

Наша группа заволновалась. Большинство видели легендарную Жрицу, когда их отбирали, распределяя в Благой или Неблагой дворы, но я не проходила такого отбора.

Из джунглей, шаркая, вышла сгорбленная старуха и встала между тренерами и нашим благоговейно взирающим на нее отрядом. Ее лицо скрывалось в тени капюшона, и не только я вытягивала шею, стараясь его разглядеть.

Тренеры выстроили нас в одну шеренгу; я оказалась в самом конце, передо мной встала Папоротник.

Стоящие впереди один за другим опускались на колени, готовясь произнести клятву, которая свяжет их с королем Благих и Андерхилл, которую мы делили с Неблагим двором. От такой клятвы не мог отказаться ни один фейри. Если кто-то нарушит клятву двору, он будет магически связан и изгнан.

Я надолго задержала дыхание, потом выдохнула, почти готовая к тому, что у меня отберут три монеты, придравшись к какой-нибудь пустяковой формальности.

Моя очередь приближалась, и я волновалась все больше.

Какую область выбрать для обучения? Где решить жить? На острове Унимак в Беринговом море у берегов Аляски было полно красивых укромных уголков.

Слезы защипали уголки глаз. Всю жизнь я мечтала об этом моменте — и он наконец-то настал.

Папоротник опустилась на колени и пробормотала клятву, которую все мы, впервые войдя в Андерхилл, надеялись однажды произнести. Когда она присоединилась к нашим смеющимся, улыбающимся товарищам, я вздернула подбородок и встала на колени на освободившемся месте, чтобы последней произнести клятву.

— Твою руку, — потребовала Жрица.

Я снова попыталась заглянуть под капюшон старухи, но лишь мельком увидела прядь длинных седых волос — свидетельство крайне преклонного возраста, поскольку фейри стареют не так, как люди. Я протянула правую руку, и меня укололи в ладонь кончиком хрустального ножа.

Кровь потекла вверх по лезвию.

— Теперь произнеси свою клятву, Каллик, — сказала Жрица мягче. — И пусть богиня поможет нам в том, что будет потом.

С проворством, противоречившим ее возрасту, она вонзила хрустальный клинок в землю у моих ног.

Я нахмурилась. С другими она такого не делала. Но гэльские слова крепко-накрепко вбили в мою голову, готовя к этому моменту, и теперь они слетали с моих губ, мелодичные и резкие:

— Я, Каллик без Дома, клянусь защищать и поддерживать законы Андерхилла.

Моей руке стало горячо в месте укола, я потерла ладонь.

— Я подчиняю свою душу его силе. Я подчиняю свой меч приказам короля Александра.

Я начала дрожать, нарастающий жар быстрее гнал кровь по жилам.

— Если однажды я нарушу клятву, пусть мне не будет места в нашем мире, в Андерхилле и за его пределами.

Едва я произнесла последние слова, как магия прошла сквозь меня и вырвалась наружу взрывной волной, вздыбив землю. Зеленая ослепительная молния разорвала воздух неподалеку, такие же зеленые ледяные осколки, острые, как лезвия бритвы, разлетелись вокруг — и мир взорвался.

Старая фейри закричала, а я рухнула на землю, прикрыв руками голову, но некуда было скрыться от земли, которая то и дело изменялась подо мной.

«Джунгли, вода, песок, мед, облако, шипы, лед…»

Андерхилл всегда был крайне непредсказуем и изменчив, но за восемь лет он ни разу не делал ничего подобного.

Что происходит? Мир продолжал трястись, но я поднялась на четвереньки и уставилась вниз, на то, что теперь было обычной утоптанной землей, усыпанной сосновыми иглами. Слишком обычной. Такой земли я не видела с тех пор, как… как явилась в Андерхилл.

Подняв голову, я встретилась со взглядом Жрицы. Она наконец-то откинула капюшон. Один ее глаз был закрыт, через глазницу тянулся длинный шрам, второй глаз переливался всевозможными цветами. Она смотрела на меня осуждающе и молчала.

— Что происходит? — прошептала я, перекрывая крики и оглушительный грохот.

Каким-то образом она меня услышала.

— Андерхилла больше нет, Каллик без Дома. Ты его уничтожила.

2

Я стояла, оглядывая то, что всего мгновение назад было Андерхиллом.

Ледяной ветер ударил мне в лицо, в считаные секунды заморозив капельки, оставшиеся на коже после прыжка в воду. Повсюду тренеры выкрикивали приказы, голос Бреса перекрывал все остальные. Я же просто стояла, не в силах пошевелиться под пристальным взглядом Жрицы.

Потом она ниже надвинула капюшон на лицо, повернулась спиной и пошла прочь.

— Сюда, Каллик! — взревел Брес. — Надвигается буря!

Раздался вой ветра, повалил такой плотный снег, что я почти ослепла, но заставила себя переступать ногами, не в силах по-настоящему осознать, что, к дьяволу, только что произошло. Жрица, должно быть, ошиблась. Я, Каллик без Дома, управляюсь с магией едва ли не хуже всех в моей группе, значит, никак не могла уничтожить Андерхилл.

Спотыкаясь, я перебралась через снежный нанос в пару футов глубиной, догнала Бреса и остальных и увидела неподалеку два других отряда с их тренерами. Еще одна группа Благих — и группа Неблагих. До сих пор мы с ними не встречались, тренируясь в разных местах Андерхилла.

— Следуйте за мной! — рявкнул Брес, магически усилив свой голос, чтобы его было слышно сквозь бурю.

Меня с размаху ударила страшная мысль, от которой я задохнулась.

— Кто-нибудь пострадал?

Брес посмотрел на меня со сталью во взгляде.

— Нет.

Я испытала огромное облегчение. Смерть фейри — не мелочь, ведь нас осталось так мало. Хотя иногда смерти было не избежать, вряд ли я смогла бы видеть себя в зеркале, если бы мой поступок… мой предполагаемый поступок привел к бесцельной смерти одного из моих сородичей.

Как старший тренер нашей группы Брес повел нас по тропинке к массивному бревенчатому дому, тому самому, в котором мы собрались восемь лет назад перед тем, как перейти в Андерхилл. Дом задумывался как своего рода убежище. На втором этаже там было двадцать комнат, на первом — зал не меньше пяти тысяч квадратных футов и огромная кухня.

Мы ворвались внутрь, едва держась на ногах, и два других отряда последовали за нами, толкаясь, спеша укрыться от непогоды.

В огромном каменном камине быстро развели огонь, от него начало растекаться тепло.

Того, что мы очутились под крышей, хватило, чтобы поднять нам настроение.

Ученики-Благие держались в левой части зала, Неблагие — в правой. Разделяющая нас граница была всегда и пребудет вовеки веков.

Я отошла к окну и уставилась на усиливающуюся бурю, лишь вполуха прислушиваясь к шепоткам, кружащим по комнате, как стая ворон.

— Что случилось? Наше обучение закончено?

— Мы сможем вернуться домой на Унимак?

— Андерхилл действительно