которое она возлагает на человека. Отец не ошибся в своем младшем сыне. Но Зигфрида больше впечатлило не это, а другое неожиданное открытие. Он, выросший в тени старшего брата, всегда считавший себя не сильно достойным похвал отца, мучавшийся от неразделенной любви к женщине, предпочитающей его старшего брата, оказался невероятным счастливчиком и любимцем судьбы. Он хотел быть тем, кем был по рождению, и любил заниматься тем, чем занимался всю жизнь. Его никогда не толкали в спину, вынуждая играть чужую роль и быть другим человеком. А со слов кузины Ильзы выходило, что такое встречается редко. И, возможно, именно чувство неуверенности в себе, ощущение себя не на своем месте изводило Конрада и привело к тому, что он ввязался в чужую интригу. Или же построил свою, желая убедить самого себя в правильности своего выбора.

Зигфрид выпрямился, провел руками по лицу, стирая следы эмоций, и без колебаний направился в каюту Вильгельмины.

Принцесса сидела на узкой кровати, выпрямив спину и сцепив лежащие на коленях руки, как будто ждала посетителя. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам, лицо бледное, губы почти бескровные, но упрямо сжатые.

– Добрый вечер, ваше высочество. – Зигфрид закрыл дверь и остановился.

– Герцог Зигфрид, добрый вечер. – Вильгельмина вскинула голову и пристально на него посмотрела. – Хорошо, что вы вернулись, нам надо поговорить. У меня есть к вам серьезное предложение, и мне бы очень хотелось, чтобы вы обдумали его и приняли решение, как можно скорее. Я хочу выйти за вас замуж.

Так дерзко инициативу у Зигфрида не перехватывал никто. Сохранить на лице невозмутимое выражение помог полумрак, царивший в каюте. Принцесса зажгла всего три свечи. Сколько же времени она просидела неподвижно, почти в темноте?

Зигфрид всю дорогу от столицы думал над предложением, которое собирался сделать принцессе. Он просчитал в уме тысячи аргументов и вариантов ведения разговора с тем, чтобы убедить Вильгельмину выйти за него замуж. При самом плохом раскладе он был готов шантажировать ее смертью от руки неизвестных заговорщиков. Но временно опальная наследница престола преподнесла ему сюрприз.

– Я не стану отнимать у вас время, – сказал Зигфрид, кидая шляпу на стул и подходя к тревожно следящей за ним Вильгельмине. – Ваше предложение разумно. Я согласен.

Он чуть наклонился, и принцесса, с небольшим запозданием, протянула руку для поцелуя. От ее кожи пахло морем и мылом, а пальцы были в пятнах от чернил.

Зигфрид присел рядом с ней, не выпуская ладони.

– Вы писали?

– Письмо маме. – Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, и Зигфрид вздрогнул. Ему показалось, что он смотрит в глаза Кьяры, два озера цвета раухтопаза с золотистыми искорками внутри.

– Вы удивлены, герцог? – грустно улыбнулась принцесса. – Ветер унес мое письмо в море.

– Я понимаю, – с трудом отводя глаза, произнес Зигфрид, нещадно ругая себя за излишнюю эмоциональность, настигшую его так внезапно. Хотя удивляться здесь было нечему – последние события кого угодно бы выбили из колеи. Он заметил, что все еще сжимает в руке ее ладонь и отпустил ее.

– Что вы намерены делать дальше, герцог?

– Пересесть на другой корабль вместе с вами, кузина. Впрочем, теперь мне стоит называть вас по-другому.

– Да, наверное. – Вильгельмина заметно смутилась. – Я думаю… думаю, мы можем обращаться друг к другу по имени. В конце концов, я нахожусь в месте, не самом подходящем для церемоний.

– Это ненадолго, – заверил ее Зигфрид. – Можете мне поверить, вы вернетесь во дворец и займете свой трон.

– Я на это очень рассчитываю. – Вильгельмина снова подняла на него глаза, и Зигфрид не смог отвести взгляд. – Когда мы отправляемся?

– Прямо сейчас. Вы собирайтесь, а я поговорю с Феликсом.

За сегодняшний день Ильза успела проиграть Феликсу пять раз и обыграть его три. Они собирались начать новую партию, когда снаружи, за приоткрытой дверью каюты, раздался звук шагов.

– Монсеньор, – сказал маг, и Ильзе оставалось только поразиться его догадливости.

– Жаль прерывать ваше приятное времяпрепровождение, но мы отплываем, – сказал Зигфрид Корф, осматривая столик с доской для триктрака. – Завтра вы должны быть в Морской Длани.

– Добрый вечер, монсеньор, – поздоровался Феликс.

Ильзе показалось, что Зигфрид задумался.

– Наверное, я могу назвать его добрым, несмотря на то что творится во дворце.

Феликс пожевал губами и посмотрел на Ильзу.

– Вы меня опять свяжете? – ровным тоном осведомилась она и принялась аккуратно собирать игру.

– Мне не хотелось бы этого делать, кузина, – чуть улыбнулся ей Зигфрид. – Тем более, если это разрывает сердце моего доброго Феликса.

Маг издал какой-то непонятный булькающий звук, а Ильза нахмурилась, стараясь понять, шутка ли это, и насколько серьезно настроен Зигфрид. Феликс утверждал, что не стоит тратить время на такое бесполезное занятие, как попытки угадать состояние и настроение Зигфрида Корфа. Ильза вздохнула и протянула вперед руки, стараясь выглядеть так же невозмутимо, как и ее недавно обретенный кузен.

– Монсеньор? – спросил Феликс, глядя на него.

Зигфрид долго смотрел на Ильзу, после чего взял ее за руки, отвел в угол и усадил на низкую кровать.

– При первой попытке сплести заклинание Феликс вас обездвижит, – коротко сказал он и повернулся к несколько сбитому с толку магу.

– Подождите, вам надо кое-что знать, кузен, – спохватилась Ильза. – Ваш брат жив. Он не утонул.

– Спасибо. Мне посчастливилось убедиться в этом воочию. – Зигфрид даже не посмотрел на нее. Похоже, новость для него не была не только неожиданной, но и приятной.

Они с Феликсом разговаривали недолго. И Ильза из всех сил пыталась понять, о чем, но это удавалось ей с большим трудом. Она не знала людей, которых упоминал Зигфрид, и обстоятельств, предшествовавших событиям во дворце. Хотя это было немного обидно, поскольку все эти герцоги, выступавшие на Большом дворянском собрании, были ее родственниками. Ильза зацепилась за имя Конрад и попыталась разобраться с этой частью разговора. Вот, значит, как звали ее недолгого любовника, пациента и очередного кузена. Теперь придется смириться с тем, что кузены и кузины будут вырастать, как грибы после дождя. Особенно, если кронпринцесса, занимающая соседнюю каюту, соизволит признать мага Ильзу своей сестрой. Хотя нет, не Ильзу, Генриетту. Именно это имя было дано ей при рождении, по крайней мере, так утверждала огнеглазая змея в ее снах. Ильза теперь часто произносила его или про себя, или шепотом, или вслух, если рядом никого не было. Еще чаще, засыпая, она надеялась встретить змею и спросить о других своих сестрах. Ведь если жива Ильза, то, вероятно, и они спаслись в ту страшную ночь восемнадцать лет назад. Но то ли она была сильно озабочена своими планами на дальнейшую жизнь, то ли много размышляла о Магистре Андреасе и Дитере – змея-проводник ни разу не посетила ее во сне, пока Ильза пребывала на фелуке. Можно было посоветоваться с Феликсом, но она пока не