— Нет, пап, какой шабаш!.. На кладбище.

— А, ну ладно. На шабаш я тебе ходить запрещаю, ты ещё маленькая…

— Пап!

— Не спорь, Жабёнок, ты ни разу не была на шабаше, ты не знаешь, о чём говоришь. А это сено в ванной с кладбища?

— Да…

— Вымой его хорошенько. И когда будешь варить зелье, возьми старую кастрюлю, а не самую блестящую и красивую.

— Пап…

— Да, Виола, да. Твоя мама всегда брала самую новую посуду для своих… экспериментов, а потом забывала её помыть. Ты не забудь!

Я доедаю сэндвич, слушаю и думаю, что папа волнуется. Он редко даёт советы, ещё с тех пор, когда мне было одиннадцать — когда мы поссорились из-за одежды. Я не хотела носить стильные вещи из дорогих бутиков, потому что никто в моей школе их не носил — знаю, это было глупо, но я до сих пор одеваюсь, как… Как мои одноклассники. Не как моя сестра. Та бы от брендового платья никогда бы не отказалась…

Ох, надеюсь, у Роз там всё в порядке…

Папа целует меня в щёку на ночь. Повторяет, чтобы не забыла помыть пол в прихожей и коридоре, а утром я нахожу на кухонном столе самую большую и самую старую из наших кастрюль с запиской: «Вари в ней».

— Вот и вари, — бросает Габриэль, крутясь у плиты.

С ума сойти, он готовит сырники! Не из папиного творога, я убедилась. Но вот ведь жук, не даёт мне попробовать ни одного, все кладёт в пластиковый герметичный контейнер, пишет что-то на нём фломастером и куда-то отправляет взглядом. Подозреваю, папе на работу. Но как он узнал, что папа обожает сырники? И почему его это вдруг так тронуло? Да так, что Габриэль сам встал за плиту…

Говорю же, демоны удивительны.

Я тем временем промываю крапиву — не ту, что собрала сама (потому что самой крапивы там оказалось с гулькин нос, а всё больше какого-то другого… сена), а ту, с которой «помог» Туан. Чикаю её ножницами (Габриэль оборачивается и морщится: «Серебряными надо…»), складываю в кастрюлю, наливаю воду, оттираю демона от плиты (всё равно он уже закончил с сырниками), ставлю на конфорку и кручу регулятор температуры до максимума. Закипеть должна? Вот и пусть кипит.

Габриэль ворчит: и вода, оказывается, должна быть родниковой, и огонь — открытым…

— Да какая разница! — отмахиваюсь я. — Ты же сам сказал: должна вариться в кипящей воде. Разве так уж важно, как эта вода закипит?

Габриэль переводит взгляд с кастрюли на меня и морщится ещё сильнее.

— У тебя должен быть низший балл за зельеварение.

— У меня никакого балла нет, за меня ты домашнее делал, — зеваю я, садясь рядом с ним на свободный стул. — Ой, ну ладно тебе, Габи, не смотри на меня так. Представь: я и зелья? Да, я просила Дамиана и тебя мне помочь. Но не моё это — у котла крутиться!.. Какие-то зелья варить. Фе!

Габриэль исподлобья бросает на меня последний взгляд и отворачивается.

— Ты представить себе не можешь, фея, какое это искушение: заколдовать тебя так, чтобы от «крутиться у котла» зависела твоя жизнь.

— А зачем?

Он усмехается.

— Благодарность тобой не ценима, принцесса, не так ли?

— Почему? Я благодарна и тебе, и Дамиану, правда, за то, что вы мне помогали…

— Слова, — снова усмехается Габриэль. — Слова произносить легко. Ты не ценишь помощь. Ты не ценишь чужое умение, если не понимаешь его.

— Неужели?

— Именно. Вот твой отец готовит, а когда ты последний раз его хвалила? Была благодарна?

— Э-э-э… Ну, я говорю «спасибо», когда встаю из-за стола…

— Пустая форма вежливости. Или — твой демонолог преуспел в Тёмных искусствах как никто, а всё, что ты смогла ему сказать: «Уберись в своей комнате, мне противно».

— Но, Габриэль, у него же там ужас что творилось!..

— А что ты умеешь так же хорошо, как он? — неожиданно спрашивает Габриэль, и я замолкаю.

Вопрос ставит меня в тупик. Я умею… Я умею ехидно говорить людям, что они больны стереотипами. Умею не показывать вид, когда меня задели. Умею вместе с Роз разыгрывать её иноземных поклонников. Ещё я умею…

Ничего. Ничего, что стоило бы упомянуть.

Проходит минута, две, и я нахожусь:

— Но не всем же быть исключительными!

— Уж конечно, не тебе, — фыркает демон. — И иметь наглость смеяться над теми, кто лучше тебя.

— Я не!..

— Твоя крапива кипит.

Габриэлю всегда удаётся меня пристыдить…

Я встаю, убавляю огонь, смотрю, как сначала зелёным, потом коричным пузырится вода.

— Добавь прядь своих волос, пока совсем не выкипела, — подсказывает демон.

Я снова берусь за ножницы.

— О, бездна! — с мукой в голосе выдыхает Габриэль, отбирает у меня ножницы и сам срезает локон моих волос маленьким серебряным кинжалом. Бросает в воду. Задумчиво смотрит на коричневые пузыри.

— Мне же не придётся потом это пить? — шепчу я. Получается робко и жалко. Ну да, это же зелье — конечно, придётся…

— Нет. У тебя фиалка есть, фея?

— А… Сейчас.

У меня остался венок — от мамы. Она, когда воспитательную беседу со мной проводила, то сначала переодела и венок на голову нахлобучила. Наверное, чтобы я ещё сильнее фею напоминала. Или какая-то сакральная сила в этих фиалках? Домой я с ними и вернулась.

Я приношу венок, Габриэль отщипывает пару цветков (вечные, не вянут, хотя уж сколько дней прошло) и кидает в кастрюлю. Вода немедленно начинает пахнуть, как будто в неё пролили флакончик с духами. Странно, от двух фиалок?..

— Хорошо, — бормочет Габриэль. — Крови не нужно, Властелин её вмиг почует…

— Кровь? — выдыхаю я. Он что, хотел мне запястье взрезать?

Габриэль оборачивается, хмурясь, смотрит на меня.

— У тебя не осталось ничего от твоего прошлого облика? Лягушачья кожа, волосы или…

— Лягушачья кожа? Ты издеваешься?!

Габриэль молча смотрит на меня, и я «бегу посмотреть». Волосы могли остаться. Они были жёсткими и при каждом расчёсывании выдирались буквально клоками. А у меня была расчёска-массажка, с которой их фиг снимешь… Где-то точно была…

Через полчаса зелье почему-то синеет, потом чернеет, и Габриэль объявляет, что оно готово.

— И? — осторожно интересуюсь я. — Ты говорил, его не надо пить…

— Опусти в него руку.

— А? Габи, мы его только что с плиты сняли!

— Опускай.

— Я сварюсь!

— Опускай.

Я только смотрю на кастрюлю, а мне уже больно.

— Но если, конечно, ты хочешь навсегда остаться здесь, — добавляет демон, — то можешь ничего не делать. Твой отец прав: в нашем мире найдётся герой, который убьёт твоего демонолога…