мире и в нем самом возможности заслуживают реализации, а какие нет. Это ответственность человека за аутентичность его бытия, за правильное нахождение и реализацию им смысла своей жизни. По сути, это ответственность человека за свою жизнь. Проблема ответственности является узловой проблемой логотерапии, и мы не останавливаемся на ней более подробно лишь благодаря возможности прямо отослать читателя к текстам, опубликованным в данной книге.

Осталось сказать несколько слов о собственно психотерапевтическом аспекте логотерапии. Существуют специфическая и неспецифическая сферы применения логотерапевтических методов. Специфической сферой являются ноогенные неврозы, порожденные утратой смысла жизни. В этих случаях используется методика сократического диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию им для себя адекватного смысла. Большую роль играет при этом личность самого психотерапевта, хотя навязывание им своих смыслов недопустимо. Неспецифическая сфера применения логотерапии — это психотерапия разного рода заболеваний с помощью методов, построенных на соответствующем подходе к человеку. В работе «Теория и терапия неврозов», включенной в данный сборник, неспецифическое применение логотерапии иллюстрируется примерами использования техник парадоксальной интенции и дерефлексии при лечении соответственно фобий и навязчивых состояний, с одной стороны, и сексуальных неврозов — с другой. Механизм действия этих техник основывается на двух названных выше фундаментальных онтологических характеристиках человека: способности к самоотстранению и к самотрансценденции.

* * *

Конечно, невозможно дать хоть сколько-нибудь систематичное изложение основ логотерапии и экзистенциального анализа в ограниченном объеме вступительной статьи. Поэтому мы довольствуемся сказанным выше и хотим в заключение остановиться на вопросе о философских корнях теории Франкла, а также на удивительных моментах сходства ряда идей Франкла с идеями ведущих советских психологов.

Экзистенциалистская ориентация Франкла несомненна. Основной тезис экзистенциалистской философии — «существование предшествует сущности» — находит в работах Франкла последовательное, продуманное и оригинальное воплощение. Вместе с тем к ряду положений экзистенциализма Франкл относится более чем критически. Примеры этого читатель может найти в его статье «Потенциализм и калейдоскопизм», включенной в данный сборник. Франкл аргументированно отстаивает позицию, что мир не сводится к нашим субъективным «проектам», а существует объективно и независимо от нас. Обосновывая эту позицию, которую он называет реализмом, Франкл цитирует в одной из своих работ философские тексты Ленина[19]. Экзистенциальный анализ Франкла вобрал в себя, помимо экзистенциалистских и психоаналитических идей, многое из довольно разных философских течений нашего столетия, включая и Ницше, и Гартмана, и Ленина, и многое другое. Франкл рассказывает любопытный случай: «Когда я впервые приехал с лекциями в Соединенные Штаты, мне говорили, что я привез им что-то новое, по крайней мере по сравнению с психоанализом. Однако позднее, во время моих поездок в Азию — в Индию и Японию, — мне говорили прямо противоположное. Люди говорили мне, что я сообщаю старые истины, которые можно найти в древних Ведах, в учении Цзен или в трудах Лао-цзы»[20]. Нам представляется, что именно своеобразная преемственность экзистенциального анализа Франкла, вобравшего в себя многие гуманистические идеи и традиции как западной, так и восточной философской мысли, позволила ему претендовать на выражение запросов своего времени.

Эта преемственность объясняет и те параллели в развитии идей Франкла, с одной стороны, и ведущих советских психологов — с другой, которые мы бы хотели здесь отметить. Мы хотим обратить внимание на три из них.

В общем методологическом пафосе подхода к личности Франкл оказывается единомышленником Выготского. Оба буквально одними и теми же словами выдвигают лозунг построения вершинной психологии как оппозиции психологии глубинной. Ограничимся двумя цитатами. Франкл: «Экзистенциальный анализ есть нечто противоположное так называемой… глубинной психологии. Глубинная психология забывает, что ее противоположностью является не поверхностная, а вершинная психология… Глубинная психология в чести, но „лишь вершина человека — это человек“ (Парацельс)» (с. 165). Выготский: «Наше слово в психологии: от поверхностной психологии — в сознании явление не равно бытию. Но мы себя противопоставляем и глубинной психологии. Наша психология — вершинная психология (определяет не „глубины“, а „вершины“ личности)»[21].

В понимании места человека в мире Франкл идет теми же путями, что и С. Л. Рубинштейн. Вновь две цитаты. Франкл: «Не только мир существует в сознании… но и сознание существует в мире, „содержится“ в нем, сознание „имеет место“»[22]. Рубинштейн: «Человек находится внутри бытия, а не только бытие внешне его сознанию»[23]. Оба автора выражают в этих тезисах то, что позднее было названо Ф. Е. Василюком «онтологией жизненного мира», — представление о неразрывном единстве человека и мира, первичном по отношению к их атрибутивным свойствам.

Наконец, третьей точкой соприкосновения экзистенциального анализа Франкла и советской марксистской психологии являются представления о роли предметной деятельности в становлении личности. Здесь Франкл протягивает руку А. Н. Леонтьеву, выделяя у себя курсивом следующее положение: «Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю» (с. 114). Этот принцип деятельности сочетается в работах Франкла с принципом предметности, или, в более привычной для Франкла терминологии, интенциональности. Интенциональная, предметная направленность человека, творящего себя самого в процессе свободной деятельности, являющейся связующей нитью между субъектом и миром, — таков общий пафос экзистенциального анализа Франкла и деятельностного подхода А. FL Леонтьева[24].

* * *

Осталось сказать лишь несколько слов о структуре книги. Составители оказались перед сложной задачей выбора текстов, совокупность которых наилучшим образом представила бы читателю Виктора Франкла во всей полноте его идей. В окончательном варианте в книгу были включены работы из пяти разных книг Франкла, изданные частью на немецком, частью на английском языке. Открывает этот сборник статья «Человек перед вопросом о смысле», в которой Франкл, анализируя современную социокультурную ситуацию, обосновывает социальную значимость логотерапии как психотерапии нашего времени. Остальные работы разбиты на три раздела. В первый раздел включены философские и общеметодологические работы, в которых сформулирован общий подход Франкла к человеку, его природе и сущности и его представления о путях построения научного человекознания. Во второй раздел включены две большие работы, в наибольшей степени касающиеся непосредственно проблем человеческой жизни. Это статья, посвященная анализу опыта концлагеря, и работа «Общий экзистенциальный анализ», в которой Франкл со своих философских позиций рассматривает проблемы любви, страдания, жизни и смерти, труда — основные реалии нашей жизни. Наконец, в третьем разделе собраны статьи, посвященные большей частью конкретным вопросам теории личности и психотерапии.

В целом, как нам кажется, книга достаточно хорошо отражает все основные линии и направления развития идей Франкла. Знакомство с идеями этого выдающегося мыслителя и гуманиста нашего времени, несомненно, позволит обогатить подходы, разрабатываемые психологами в нашей стране.

Д. А. Леонтьев

От автора

С огромной радостью