— Хорошо, сэр, — откликнулся я и еще раз отдал ему салют двумя пальца ми. — Приятно было поговорить с вами, сэр. Мне и правда очень нравится этот костюм. У него такие широкие плечи, что вы кажетесь очень сильным и крепким. Не переживайте, вы наверняка скоро дорастете до него!

— БЕРНИ! БЕГОМ В КЛАСС! — завопил директор.

Он стал истошно крякать и рвать волосы у себя на голове (правда, волос у него, к счастью, не было).

— УБИРАЙСЯ! КРЯ! УБИРАЙСЯ!

Мне не надо повторять дважды.

Я тут же сорвался с места и побежал по траве к Главному зданию.

Бывают же такие дурацкие дни!

Шерман только что выманил у меня деньги. А часы все еще у него.

Мне нужны эти часы. Нужны!

Я взглянул на небо. Над нашей школой сверкало ярко-золотое солнце. Но даже оно сияло не так ярко, как часы Шермана.

Я во что бы то ни стало должен их заполучить. Вот только как?

Как?

В тот же вечер я наконец понял, как это сделать. Стоило мне только услышать, как хрустит поджаренная корочка у пиццы…

Я поднимался к себе в комнату в Тухлом общежитии. На площадке второго этажа я остановился поправить свой портрет в раме.

И тут я услышал какой-то звук. То ли писк, то ли всхлипы.

Кто-то плачет?

Не люблю, когда плачут. Мои ребята должны быть веселыми и довольными.

Я заглянул в первую комнату. Там стояли три двухъярусные кровати, на одной из них сидел, закрыв лицо руками, мальчишка. Плечи у него то поднимались, то опускались. Он явно плакал.

— Эй, Бурундук! Что случилось? — окликнул я плаксу и подошел к кровати, споткнувшись о ворох нестираной одежды, успевший за две недели здорово подрасти.

Мой друг Бурундук поднял голову. Его пухлые щеки были в грязных разводах, а глаза красные и мокрые.

Думаю, можно не объяснять, на кого был похож этот мальчик. Сам уже, наверное, догадался, откуда взялось его прозвище.

На Бурундуке были линялые джинсы и серая футболка с надписью крошечными буквами «Дорогу скромным!». Краем этой футболки он вытер нос.

— Так, Бурундук, живо надевай школьную форму! — скомандовал я. — Обедать пора.

— Я не пойду в столовую, — пропищал он. — Я вообще не выйду из общежития. По крайней мере две недели.

— Почему? Ты что, заболел? Это заразно? — испугался я и отскочил на метр.

— Нет, я не заразный, — понурившись, ответил Бурундук. — И не болею я. Но погляди на мою голову, Берни. Кто-то… кто-то ночью, когда я спал, пробрался в мою комнату и… постриг меня.

Он снова всхлипнул, а я уставился на его голову. Она была похожа на лоскутное одеяло, в котором не хватало некоторых лоскутков: тут клочки волос, там проплешины.

— Зато он не тронул твоих ушей, — заметил я. — Видел Одноухого Шмидта? В прошлом году его перевели в другую школу после неудачной стрижки.

Бурундук печально вздохнул.

— Но я не смогу выйти из комнаты, пока волосы не отрастут, — пожаловался он.

— Ну-ка повернись. Посмотрим, кто это сделал.

Бурундук повернулся и показал мне затылок.

— Так я и знал! — воскликнул я. — Тебя обкорнал какой-то урод из Милого дома! На затылке у тебя выстрижена большая буква «М».

— Правда? — Бурундук снова закрыл лицо руками. — У меня на затылке буква «М»?

— Это наверняка Шерман Оукс придумал. Кто бы мог поверить! Какие-то дебилы из Милого дома прокрадываются в наше общежитие и стригут моих ребят! — Я потрепал Бурундука по щеке. — Но это только лишний повод им отомстить, правда? Не волнуйся, Берни обо всем позаботится. Я им покажу, как выстригать буквы у моих молодцов на затылках!

Бурундук только покачал головой:

— Но мне-то что? Я все равно не могу шагу ступить из комнаты. Мне конец, Берни.

— Да ты чего, Бурундук? Шутишь? Эй! Тебя ведь классно постригли! Тебе идет!

— Правда? — недоверчиво спросил малыш.

— Конечно! Ты как настоящий панк. — Я поднял с пола зажим для бумаги. — Гляди. Повесь его на ухо. Круто! Просто супер! Да скоро все так будут ходить. Вот увидишь. А тебя еще достанут вопросами: «Как ты сделал такую стрижку?»

— Ты в самом деле так думаешь? — Бурундук просиял.

— Ну конечно! — Я хлопнул его по спине. — Одевайся, идем в столовую. Надо же продемонстрировать твою стильную прическу.

— Отлично! Я сейчас! — Бурундук вскочил с кровати, улыбаясь во весь рот. Но вдруг улыбка сползла с его лица. — Берни, а как я объясню, почему буква «М»?

Я замер у двери.

— Ты же из Массачусетса?

— Ну да, из Бостона.

— Вот и прекрасно! Нечего переживать. Говори всем, что «М» означает Массачусетс. Увидишь, не пройдет и трех дней, как половина школы выстрижет на головах первые буквы своих штатов. Честное слово!

— Спасибо, Берни, — со счастливой улыбкой поблагодарил меня Бурундук. — «М» — значит Массачусетс. Спасибо! — Он поднял вверх большие пальцы.

Я помчался по лестнице в свою комнату. Тоже с улыбкой.

Только что я спас еще одного из своих ребят.

Это для Берни Б. обычное дело.

Не прошло и десяти минут, как я уже был в столовой. Там у первого столика стоял Шерман Оукс. Он похвалялся своими часами перед третьеклассниками.

Перекрикивая гул голосов и звон тарелок и вилок, Шерман объяснял:

— Это функция номер тридцать два. Аптечка. Функция номер тридцать три — мощный галогеновый фонарь.

Тут Шерман нажал на кнопку, и яркий луч ударил прямо в глаза одному из ребят. Бедный пацан от неожиданности свалился со стула.

Оххххх!

Ахххх!

Шерман расхохотался.

— А вот функция номер тридцать четыре. Переносной душ, — отсмеявшись, продолжал он.

Третьеклассники и думать забыли о еде. Они с благоговейным трепетом таращились на удивительные часы.

Мои часы! Я был уверен на все сто, что Шерман скоро отдаст их мне. Просто мне надо что-нибудь придумать…

Третьеклашки стали умолять Шермана посветить фонариком и им в глаза. Но мой лютый враг сказал, поднеся часы к губам:

— Потом, пацаны.

Его голос разнесся по всей столовой. Функция номер тридцать пять. Мегафон.

Шерман вместе со своим другом Уэсом Апдудом пошли прочь. Я проводил их взглядом. Шерман остановился у стола в дальнем конце столовой, за которым обедали ребята из Милого дома, и стал показывать им все сорок две функции своих ненаглядных часов.