Таким образом, Россия и Китай оказались сегодня в одном окопе, что живо напомнило Максимову эпизоды далекой истории – дружбу СССР и Китая в далекие 50-е годы. И хотя в ту пору он пребывал в детсадовском возрасте, однако хорошо знал о тех событиях по учебникам истории. К сожалению, уже в начале 60-х советско-китайская дружба превратилась в свою полную противоположность, что в итоге усугубило раскол коммунистического движения и привело к поражению СССР в холодной войне. Последние события Максимов имел несчастье наблюдать воочию. Будучи молодым сотрудником КГБ, он в мае 1989 года обеспечивал визит Михаила Горбачева в Китайскую Народную Республику.

Вспоминая события тех дней, полковник поймал себя на мысли, что они до сих пор вызывают в его душе досаду и горечь. Если бы у руля советского государства тогда оказался не Горбачев, а человек, равный Дэн Сяопину, колесо истории повернулось бы совершенно в иную сторону. Хотя в дни того визита об этом еще мало кто догадывался. И популярность Горбачева в Китае была даже повыше, чем у Дэн Сяопина. Тысячи китайских граждан приветствовали советского лидера, считая его светочем демократических реформ. Китайские либералы уповали на то, что в их высшем руководстве отыщется свой Горбачев и поддержит программу демократических реформ, названную китайскими интеллигентами «Бег к Солнцу». Но руководители Поднебесной избрали иной путь. Они раздавили танками тысячи студентов, собравшихся на площади Тяньаньмэнь, и задушили либеральную оппозицию практически в самом зародыше. Крови при этом, конечно, было пролито немало.

В ушах Максимова до сих пор стоял рассказ Саши Безрукова – сотрудника КГБ, работавшего в те дни в советской резидентуре в Пекине, – который, приехав в Москву спустя месяц после событий на Тэньаньмэне, поведал о том кошмаре, который творился в окрестностях площади. Он рассказал о десятках молодых людей, повешенных на столбах в назидание остальным, о раскатах оружейных залпов в пекинской тюрьме, где расстреливали тех, кто выжил в той кровавой каше. Для всех, кто слышал тогда этот рассказ, услышанное казалось дикостью, средневековой жестокостью. И это при том, что у нас к тому времени уже случились бойня на площади Руставели в Тбилиси и резня турок-месхетинцев в Узбекистане. Но пекинские события затмили их все. Именно затмили, а не просветили. Ведь на чьей стороне оказалась в итоге история? Где-то в середине 90-х Максимов собственными глазами видел распечатку секретного документа ЦРУ, в котором анализировались события мая 1989 года на площади Тэньаньмэнь. Там отмечалось, что, не примени китайское руководство силу против демонстрантов, не было бы сегодня и самого Китая. А было бы, как говорилось в документе ЦРУ, «посткитайское пространство». Значит, правильно сам Дэн Сяопин называл Михаила Горбачева «шагуа», что в переводе на русский означает «глупец».

Буквально вчера Максимов имел беседу со своим коллегой из «китайского» отдела Службы внешней разведки, который достаточно убедительно объяснил ему перспективы взаимоотношений России и Китая в области антиамериканской дружбы. Коллега жил в одном доме с Максимовым и тоже был заядлым собачником: вечерами они выгуливали во дворе своих четвероногих питомцев и, пока те резвились в сторонке, вели интеллектуальные беседы на разные темы. Вчера дело дошло до разговора о российско-китайских отношениях.

– Американцы разворачивают свою противоракетную систему на Дальнем Востоке, тем самым угрожая как России, так и Китаю, – просвещал Максимова его коллега. – У нас в свое время были планы переманить Европу на свою сторону и создать с ними противовес американской глобальной ПРО, но эти попытки не увенчались успехом. Более того, Европа в этой глобальной игре взяла сторону Америки, предоставив свою территорию для размещения ее противоракет. Поэтому единственная наша надежда сегодня – это Китай.

– Неужели у нас с ним нет таких же проблем, как с Европой? – удивился Максимов.

– Проблемы, конечно, есть, но они меркнут в свете того, что Америка угрожает Китаю так же, как и нам. У нас с Китаем есть взаимный интерес – остановить Америку на ее пути к мировому доминированию. Если не остановим, нам не поздоровится.

– Ты считаешь, что у нас есть шансы на такое противостояние?

– А почему я должен считать иначе?

– Да хотя бы потому, что у китайцев есть четкая геополитическая доктрина. А у нас?

– И что у нас?

– Разве ты не видишь? Наша бизнес-элита затянула страну в ВТО, которое ставит под угрозу существование тех же высокотехнологичных отраслей в стране. Как в военной, так и в гражданской промышленности. Мы окончательно превращаемся в сырьевой придаток.

– Ты прав и неправ одновременно. Да, нас втянули в ВТО. Но в его сторону ориентирована лишь часть нашего бизнес-сообщества – прозападная. Другая часть мыслит категориями национальных интересов. Вот, например, мы с тобой какими категориями мыслим?

Максимов счел возможным промолчать, поскольку ответ и без того был очевиден.

– Видишь, значит двумя национально мыслящими чекистами в России стало больше. А ведь всего два десятка лет назад мы с тобой голосовали за Ельцина – американскую профурсетку. Как говорили древние: «Все течет, все меняется». Так что альянс России и Китая вполне вероятен. Нас может сплотить серьезная внешняя угроза. И таковая уже появилась, что и стало поводом к тому, чтобы Россия и Китай объединились на сирийском направлении.

В этом месте размышления Максимова были прерваны. Их представительский «Мерседес» въехал на территорию китайского посольства, где их уже дожидались первый заместитель посла и глава местной резидентуры. Максимов и сопровождавший его представитель российского МИДа, обменявшись рукопожатиями с встречающими, прошли с ними в здание посольства и поднялись на лифте в комнату для переговоров. В то самое помещение, которое в каждом посольстве надежно защищено от любых несанкционированных попыток подслушать то, что произносится внутри этих стен.

Общение сторон происходило в деловой манере, без лишних сантиментов. Когда все присутствующие уселись за длинный стол напротив друг друга, китайский посол произнес несколько протокольных фраз о важности российско-китайских отношений. Не забыв упомянуть и о злободневности текущего момента:

– Сейчас, когда так обострилась ситуация на Ближнем Востоке, от российского и китайского руководства зависит, будет ли мир в этом регионе или разгорится война. Наши совместные усилия по срыву изоляции Сирии, проявленные на заседании Совета безопасности ООН, вселяют оптимизм не только в нас, но и во всех тех, кому дорог мир на Ближнем Востоке.

После китайского дипломата слово взял российский, высказавшийся столь же коротко и лаконично. Затем в разговор вступил глава китайской резидентуры, речь которого тоже была немногословной. Положив перед собой серого цвета папку, он на хорошем русском языке обратился непосредственно к своему российскому коллеге:

– Господин Максимов, надеюсь, наша информация, содержащаяся в этой папке, хоть в какой-то мере поможет вам разрешить те проблемы, которые вы испытываете в своей работе. Мы надеемся, что эта встреча и оказанная нами услуга послужит дальнейшему укреплению отношений между нашими ведомствами.