В июле 1917 года его взяли на работу в Министерство юстиции. В то время многие подающие надежды молодые юристы ушли со службы, записавшись добровольцами в армию, и Гувер, всегда с иголочки одетый, пунктуальный и усердный, быстро пошел в гору. За первые полгода службы он получил два повышения. Сначала он перешел в отдел регистрации иностранцев, а затем был назначен начальником Разведывательного управления, нового департамента, который боролся с радикальными движениями в среде рабочих, с анархистами и коммунистами. Его деятельность на этом поприще получила самую высокую оценку, и он дал свое первое интервью «Нью-Йорк таймс». В январе 1920 года его управление организовало облаву на коммунистов в 33 городах, и в результате было арестовано более 3000 человек. А Гувер уже прощупывал возможности получения нового места. В августе 1921 года он этого добился: стал заместителем директора ФБР.

В 1924 году деятельностью бюро занялся сенат. В итоге были уволены и попали под суд и директор ФБР, и министр юстиции. Новый министр, Харлан Фиске Стоун, не знал, что ему делать с этой конторой. Сохранились его записи: «…в ее штате полно людей с самой дурной репутацией… не признает закона… агенты вовлечены в крайне жестокие и недостойные дела» и т. п.[4]Стоун не знал, кому поручить реформирование такой организации, и один из его друзей предложил кандидатуру Гувера: молод, но честен, старателен и трудолюбив. Стоун поспрашивал коллег, получил самые лестные отзывы, и 10 мая 1924 года Гувер встал во главе ФБР, правда пока только в качестве исполняющего обязанности директора.

Первым делом он решил заменить агентов на местах (к 1929 году их насчитывалось 339 человек). Гувер твердо знал, кого он хочет видеть в штате: ему были нужны молодые, энергичные белые в возрасте от 25 до 35 лет, с юридическим образованием, смышленые, умеющие формулировать свои мысли, аккуратные и выросшие в приличных семьях. Словом, ему требовались люди такие же, как он сам. И он их нашел. Уже через несколько недель Гувер избавился от наследия прежнего руководства, положил конец протекционизму при приеме на работу и стал набирать сотрудников по способностям. Желавших служить в ФБР оценивали по критериям «уровень интеллекта», «поведение во время интервью», а также по «внешнему виду». Последняя графа предполагала оценки «опрятен», «вульгарно одет», «одет бедно» и, наконец, «неаккуратен».

В своей организации Гувер правил самовластно, и сотрудники боялись его как огня. Ревизоры могли нагрянуть в местные отделения в любой день без всякого предупреждения и записать всех, кто опоздал на работу хотя бы на минуту. Гувер не терпел бездельников и нерях, требовал строжайшего соблюдения новых правил поведения, которые он довел до общего сведения. Во главе региональных отделений он поставил руководителей, называвшихся «ответственными специальными агентами» (в 1929 году всего их было 25). Малейшее нарушение дисциплины влекло за собой увольнение. Когда глава Денверского отделения предложил посетителю выпить у себя в рабочем кабинете, его тут же отправили в отставку.

«Я хотел бы, чтобы Бюро расследований и Министерство юстиции в целом рассматривались как сообщество джентльменов, — объявил Гувер в 1926 году. — И если кто-то не умеет себя вести на службе, то мне придется с ним расстаться».

Те, кто удержался в бюро из прежнего состава, и новички, набранные Гувером, представляли собой однородную группу. Многие из них были родом с юга. Многие окончили тот же университет, что и директор, — Университет Джорджа Вашингтона, причем часть из них тоже принадлежала к братству «Каппа Альфа». Заместитель директора, служивший в ФБР с 1917 года, Гарольд Натан по прозвищу Папаша был именно из числа «каппаальфовцев». Кстати, Натан в течение многих лет был единственным евреем в бюро. Агенты, приезжавшие в Вашингтон в командировку, часто останавливались в доме «Каппа Альфа». Оттуда же пришел на службу в ФБР и молодой человек родом из штата Миссисипи, адвокат Хью Клегг, — в будущем еще один заместитель директора. В первые месяцы службы Клеггу, как и другим новым сотрудникам, пришлось поработать в нескольких местных отделениях. Таким новичкам зачастую приходилось сталкиваться с враждебностью местной полиции. Полицейские видели в безоружных людях Гувера жалких дилетантов, которые хотят захватить их поле деятельности, и прозвали фэбээровцев диджеями{15} и ребятами из колледжа.

В чем-то копы были правы в своих насмешках. В ведомстве Гувера внешний вид, преданность делу и трудолюбие ценились выше, чем бойцовские качества. Почти ни у кого из новых сотрудников не было опыта столкновений с преступниками, и Гувер это с сожалением признавал. Поговаривали, что Гуверу нравятся мужчины «молодые и милые». Он заявлял во всеуслышание, что у него все сотрудники имеют юридическое образование, однако в то же время потихоньку набирал не только юристов, но и ветеранов полиции с юго-запада. Эти «ковбои» были людьми совсем другой породы. Они пили, жевали табак и сплевывали на пол, но на их поведение директор закрывал глаза, потому что они умели искать и находить преступников. В нарушение правил некоторые из них продолжали носить оружие. В Вашингтоне Джон Кит таскал с собой кольт 45-го калибра, в Далласе Чарльз Винстед не расставался с большой винной бутылкой, а в Чикаго бывший техасский рейнджер Джеймс Уайт по прозвищу Док носил за поясом кольт с костяной рукояткой, а в голенище — большой нож. Двое из тех, кому Гувер поручал расследование важнейших дел в первые годы своего руководства ФБР, были именно такими ветеранами-«ковбоями»: Гус Т. Джонс, глава отделения в Сан-Антонио, и старший брат Дока Уайта, тоже бывший рейнджер, — Томас Уайт, который возглавлял оклахомский офис.

Реформы Гувера изменили ФБР. Были закрыты плохо работавшие местные отделения, уничтожена бюрократическая волокита, построена вертикаль власти, стандартизована документация. Не прошло и полугода с момента назначения Гувера, как бюро превратилось в образцовую, современную и эффективную правительственную организацию. Вскоре статус «исполняющий обязанности» был изменен, и Гувер стал полноправным директором. Теперь, после всех преобразований, оставалось одно: найти свое поле деятельности. В первые шесть лет правления Гувера наиболее важными (хотя и не самыми громкими) оказались два дела: расследование коррупции в федеральной тюрьме в Атланте и дело об убийствах, связанных с захватами богатых нефтью земель, принадлежавших индейцам в Оклахоме. Этими расследованиями руководил «ковбой» Том Уайт. В 1927 году его назначили начальником тюрьмы в Левенуэрте, и главе нового расследования — дела о побеге опасных преступников — Гувер поставил Гуса Джонса.

Агенты ФБР выполняли всю работу по розыску бандитов, но, когда дело доходило до ареста, они были вынуждены уступать место полицейским сыщикам. «Помню, обнаружили мы дом, где скрывается преступник, — вспоминал Хью Клегг. — Звоню в полицию. Полицейский мне говорит: „Ты становись у задней двери, а я пойду через центральный вход. У тебя ведь револьвера нет, значит, внутрь идти должен я.“ Я подобрал кусок кирпича, стою у задней двери и молюсь, чтобы бандит не вздумал уходить этим путем. Думаю: если он выйдет и начнет стрелять, я пропал, — у меня же никакого оружия, я полностью в его руках…»[5]