Следовало что-то срочно предпринимать. На чрезвычайном собрании совета директоров решили изъять из рекламы слова «удовлетворение гарантируется» и вместе с тем попытаться завоевать большой сектор рынка. Мы обратили внимание на молодых людей, страдающих от вызванной стрессом импотенции. И хотя все еще оставались излюбленным местом западных рейверов на пенсии, стали привлекать более традиционный контингент (таких же рейверов, только еще не достигших пенсионного возраста). Но в то же время потеряли свою уникальную нишу. Теперь мы ненамного отличались от остальных баров и страдали от сезонных колебаний спроса и общего спада активности на Западе. К тому же некстати прогорели на пивном рынке. Больше всех от этого страдала Нонг. Клуб — ее гордость, радость, любимое детище и средство доказать миру, что она не только шлюха, которой сильно повезло, но полноценная деловая женщина двадцать первого века международного уровня. Мать сделалась необыкновенно набожной, ежедневно молилась в ближайшем храме Ват-По и обещала Будде две сотни вареных яиц и свиную голову, если он сохранит ее бизнес. Даже Викорн, хотя и не так часто, как мать, курил фимиам, а я заходил в своих медитациях дальше обычного. При таких объединенных мистических усилиях чудо не могло не свершиться.

Ее звали Чанья, и я отлично помню день, когда она вошла в бар и попросилась на работу. Девушка свободно говорила по-английски с легким техасским акцентом (но в то же время сохранила тайский колорит, чтобы очаровывать необычностью). Два года провела в Соединенных Штатах, пока события одиннадцатого сентября не вынудили возвратиться на родину. После падения башен-близнецов разъезжать по Америке с фальшивым паспортом стало совершенно невозможно. Надо с детства заниматься нашим ремеслом, чтобы моментально распознать настоящий талант. Мы с матерью не ошиблись. Викорну потребовалось немного больше времени, чтобы сообразить, что к чему. Через неделю мы в поте лица варили яйца, а затем вместе со свиной головой понесли в храм По, где монахи подношение съели или раздали бедным. Сейчас расскажу все подробнее.

Дорогой мой фаранг, отбрось детские заблуждения о том, что работающие на нас девушки являются сексуальными рабынями и жертвами шовинистической мужской цивилизации. Поверь, ваши средства массовой информации не остановятся ни перед чем, чтобы помочь тебе справиться с постиндустриальным упадком духа и убедить в превосходстве вашей культуры над нашей. (Я знаю, о чем говорю, — бывал субботними вечерами в городе Слау в Англии и видел, какие дерганые там психи.) Здешние деревенские девчонки крепкие, как буйволицы, и дикие, словно лебедки. Им в голову не приходит, сколько они могут зарабатывать, оказывая вежливым, доброжелательным, набитым деньгами, предохраняющимся фарангам те же услуги, что без всякого вознаграждения оказывают пьяному, шатающемуся по проституткам мужу, который никогда не пользуется презервативом. Разве плохой обмен? И не смотри на меня так, фаранг. В душе ты, без сомнения, сознаешь, что капитализм всех нас превратил в шлюх. Большинство девушек из баров — единственные добытчицы в семье и посему в условиях установившегося матриархата руководят при помощи мобильника (в основном из туалетов клубов, пока переодеваются в рабочую форму) всем спектром семейных дел: от заботы о больном родственнике до заключения соглашений об аренде, от наказания за неправедные дела до определения поголовья стада буйволов в нынешнем сезоне. Они указывают, кому устраивать свадьбу, а кому делать аборт, в каких религиозных обрядах участвовать, и принимают ответственное решение, за кого голосовать на местных и общенациональных выборах.

Закваска личного обаяния для коммерческого секса необходима так же, как для более утонченных сфер, — это именно тот критерий, который позволяет отличить суперзвезду от группы поддержки. Секрет в том, что суперзвезда сама генерирует сферический магнетизм. Она — тантрический[14]гений в трусиках «танга», чародейка без лифчика, танцующий дервиш с шаловливыми ужимками. Умеет превращаться в зеркало и отражать многообразнейшие фантазии мужчин, которых соблазняет. Можете себе представить, сколько человек приходили ко мне и по секрету признавались, что наконец нашли женщину своей мечты, ту самую, которую искали полжизни, и готовы хоть завтра жениться на ней, если она согласится? На ней, божественной Чанье. Примерно половина ее клиентов. Нам даже пришлось нанять вышибалу по прозвищу Монитор (днем он, как и я, служил полицейским), чтобы оградить нашу звезду от тех, кому она разбила сердце. Короче, именно Чанья спасла наше предприятие, и мы не собирались бросить ее в трудный момент. Всякий гений имеет обратную темную сторону. В нашем доатомном обществе личная преданность до сих пор в цене, поэтому даже коварный полковник Викорн прервал субботний вечер в Бангкоке (который, как поется в песне, гордого превращает в смиренного, а со временем — в мертвого) и примчался, едва только понял, что наша суперзвезда в беде. Вот так обстояли дела.

Я заметил его, как только он переступил порог. Это был именно тот период, когда мы лишились одной мамасан, а другую еще не назначили, — досадная, но обыденная ситуация в нашем клубе. И в силу обстоятельств я как младший держатель акций должен был исполнять роль папасан, пока моя не в меру требовательная мать наконец не примет решение (а она, как все бывшие проститутки, терпеть не могла мамасан и ни в одной не видела идеала). Подозреваю, даже специально тянула, чтобы задержать меня на этом месте.

Уже приходилось описывать лицо погибшего, которое при жизни мало чем отличалось от посмертной маски. Топорная работа природы сочеталась с надменностью железного шпика. Девушки сразу его оценили и сторонились, оставив одного за столиком в углу. А он от этого только сильнее бесился, наблюдая, как они отдают предпочтение более пожилым и не таким накачанным мужчинам. Пил он умеренно — пиво «Будвайзер», а не виски «Меконг», но не стоит портить блестящий текст Викорна мелкими уточнениями. Мне категорически не хотелось растрачивать блестящие таланты Чаньи на этот глиняный горшок, и я желал лишь одного: чтобы она воспользовалась своим обаянием и убедила громилу податься в какой-нибудь другой бар. Мы с Чаньей испытывали взаимную симпатию и понимали друг друга без слов. Стоило мне повести глазами, и она догадывалась, чего я хотел. По крайней мере (это место повествования требует особой верности изложения) именно мой знак глазами, по-моему, и заставил ее подойти к столику нового клиента. Не прошло и минуты, как его тонкие, некрасивые губы растянулись в подобии улыбки. Ладонь Чаньи легла на необъятное бедро здоровяка, и, когда девушка потянулась к стакану с «дамским напитком» (коктейль «Маргарита» с увеличенной дозой текилы), он жадно уставился на ее грудь. Ну вот, очередной гордец укрощен.

Качок принадлежал к тому типу мужчин, чье либидо, прежде чем взыграть в полную силу, требует ненавязчивого поощрения. Чанья немедленно подстроилась, и они, почти касаясь головами, заговорщически и бурно что-то обсуждали. В этот момент, форсируя развитие событий, из ложного музыкального автомата полилась мелодия Эрика Клэптона «Ты так красива сегодня вечером». И эта романтическая песня послужила последней соломинкой. Рука железного шпика потянулась к бедру Чаньи. Я сверился с часами на музыкальном автомате: не прошло и пяти минут, как несгибаемый мужчина был покорен, — рекорд даже для Чаньи. Я решил ей помочь и повторил песню Эрика Клэптона еще раз. Или мне просто стало интересно, какой эффект возымеет исполнение мелодии «на бис»? В уголках его неестественно голубых глаз появились крохотные слезинки. Даже на расстоянии тридцати футов я угадал, что прошептали губы здоровяка: «Я так одинок». И затем — уж совершенно невпопад: «Ты тоже очень красива сегодня вечером».