дальше… Пустота такая в груди… Будто оттуда вынули, а назад ничего не положили…

Она закрыла глаза, и вновь уткнулась в его грудь, вдыхая знакомый тёплый запах. Тот запах, который остался с ней на «украденном» пиджаке.

— А ведь решил, что до смерти перепугал тебя. — Свел тему мужчина. Девушка подняла голову, и непонимающе уставилась на него. — Когда ты выскочила под дождь, я решил, что ты перепугалась, что к сыну тебя повезу или изнасиловать собираюсь, или еще что-нибудь…

Девушка фыркнула. Но это признание вызвало у нее улыбку сквозь слезы.

Он бережно обнимал её за плечи, когда они спускались вниз по мокрой тропинке.

— Давай я отвезу тебя домой. — Сказал он, когда они подходили к его джипу. — Тебе нужно отдохнуть.

— Не нужно меня никуда везти. — Отстранилась от него девушка. И глаза мужчины округлись и от возмущения, и от удивления сразу. А она мягко улыбнулась, слегка поджав губы. — Я уже дома. Вот мой дом.

Указала она на кирпичную двухэтажку.

— Ты не шутишь? — Девушка отрицательно покачала головой. И достала ключи из сумки.

Он внимательно изучал её распухшие глаза и красный нос. Потом вдруг полез в карман куртки.

— Давай сделаем с тобой так. Ты позвони мне! — Протянул он ей визитку. Она машинально прижала его к груди, так словно ей дали сокровище. — Обязательно позвони, слышишь… Если тебе нужна будет помощь, не важно какая. Материальная, моральная. Просто позвони мне. Даже если ты захочешь просто поплакать. Ты поняла меня? — Девушка кивнула, но сделала это очень неуверенно. — Пообещай, что позвонишь.

— Хорошо, я позвоню Вам. Я обещаю. — Очень тихо произнесла она.

Потом она грустно смотрела вслед удаляющейся машине. И думала о том, что абсолютно незнакомый человек дал ей, столько понимая и тепла… Чего бы ни смогли сделать все её хваленые друзья.

Зайдя в свою осиротевшую двухкомнатную квартиру, она вновь поддалась слезам. Уткнувшись в подушку, она рыдала до тех пор пока силы не оставили её.

Потом были трудные похороны. Мрачные лица родственников, шепчущихся за спиной, обсуждая уход её матери. Лица друзей, молодых и взбалмошных, которые как могли старались войти в её положение. Но выглядело это совсем неискренне. Поминальный обед, потом девять дней… Ей не хотелось видеть ничьих рож. Она так устала. От слез, от боли утраты, от лживых соболезнований и наглых вопрос в лоб о квартире… Часть этих людей, она видела пару раз в своей жизни. Все они были для неё чужими и омерзительными до тошноты. Исключениями служили лишь пара тройка знакомых, искренне страдавших вместе с ней. Она взмолилась, наконец, оставшись совсем одна.

А после погрузилась в глубокое затворничество. На работе взяла заслуженный отпуск. И из квартиры не выходила ни ногой. Ничего не ела, ни пила. Ходила из угла в угол по комнатам, обнимая мамины вещи, сохранившие её тепло и запах. Мама снилась ей. И каждый раз отчитывала во сне за её поведение. А она спорила с ней, боясь проснуться и потерять этот дорогой сердцу образ. От бесконечных слез, вскоре сны стали частью реальной жизни. Она стала разговаривать сама с собой. Очень четко видя перед собой бесплотный призрак ушедшей матери. Она спрашивала только об одном, зачем она её оставила так рано. А призрак твердил в ответ, что она по глупости губит себя, сидя взаперти. Девушка вновь старалась с ней спорить, но мама была непреклонно, приводя все новые и новые аргументы. Наконец, в один из так разговоров, мама влепила ей подзатыльник, как всегда делала при жизни. И неприятные ощущения казались совсем живыми, настоящими… И дочь расстроено, не сдержала слез от обиды.

— Мама, мама, мамочка! Как же я могу… Ты там… А я здесь должна жизни радоваться?! Как же это так?! Как же я могу… — Всхлипывала она, утирая нос, как пятилетний ребенок, обращаясь к пустому стулу напротив.

— Доченька, родная моя, неужели ты думаешь, что там мне гораздо хуже, чем на больничной койке? — Эхом раскатывался голос матери. — Ты еще так глупа…

Тогда она видела маму в своем подсознании в последний раз. Конечно, во снах они часто были вместе. Но это были только сны.

Следующим днем девушка провела в запущенной квартире генеральную уборку. Аккуратно расставила фотографии свои, и мамины. И наконец, поела, получив от еды такое удовольствие… Прикинула сколько она занималась затворничеством, просматривая пропущенные звонки. Долго, в неуверенности крутила визитку: «Крылатов Александр Семенович» гласила она. Она подносила бумажку к носу, к губам, расхаживая по спальне, обдумывая свои следующие действия. Смотрела на мирно висящий пиджак. Сомнения, страх… И странное, но очень приятное волнение терзали её душу.

Тем вечером, когда он отвез её домой, вернулся он в свою квартиру выжатый словно лимон. На кухне его встретила жена. И сын.

— Ты где пропадал? — Гремя чашками, спросила супруга. А он вздохнул. — Садись ужинать.

— Где я могу пропадать… — Задумчиво протянул он, усаживаюсь за накрытый стол. — На работе, разумеется.

— Ты знаешь, что учудил наш сынок?! — Словно не слыша, продолжала жена. Мужчина сделал вид, что ему очень интересно. — Он решил найти эту девицу!

— Какую девицу… — Пробормотал отец, уронив вилку.

— Какую, какую! Помнишь на свадьбе он все за девчонкой бегал! А она от него!

— Ну, что то припоминаю…

— Ну, вот её! Выдал мне сегодня! Искать её будет! Ты хоть скажи ему, отец! Ну, ведь ребенок она еще!!! Тебе уже тридцатник, балбес! — Раздосадовано кричала мать. А сын картинно закатывал глаза. — А ей? Она же девчонка совсем!!!! Может она еще в школе учиться!!! Ты не думал об этом, нет, не думал!!! Так вот я тебе скажу, подумай!!!

— Я уже все сказал. Я хочу её найти. — Набивая полный рот, скорчил он гримасу матери.

— О, Боги!!! За что мне все это!!! Саша!!! Ну, что ты молчишь!!!! Ну, образумь, ты его!!!!

— Сын, ты бы правда подумал для начала… — Осторожно начал глава семейства. — Я не очень хорошо её помню, но мне тоже кажется, что она слишком молода для тебя… И мама права, ты ведь ничего о ней не знаешь… У тебя столько девушек твоих лет…

— Он ведь даже не хочет слушать! — Вновь закричала мать.

— Мама и папа, я ценю Вашу заботу. Да, много всяких девушек. Но вот что-то зацепило в ней, не такая она… Как все… Все, я все сказал. — Бросил молодой человек вилку на стол, и пошел на выход.

— Сынок… Ты пойми, мы же не во зло тебе с отцом говорим… Ну, ребенок она совсем…

Бросила последнюю фразу мать. Но