Дом Энрики Навигадор (в чей штаб долгое время входил уроженец немецкого города Нюрнберга Мартин Бегейм, или Бехайм, изготовивший в 1492 году первый, получивший широкую известность глобус Земли) оказался талантливым руководителем — при нем Орден Христа добился немалых военных успехов и даже основал пребывавшие под его покровительством автономные колонии в Северной Африке (как-никак начиналась эпоха Великих Географических Открытий). Папа римский Евгений IV (годы понтификата: 1431–1455) даровал рыцарям Христа право владеть десятой частью завоеванных у «мавров» территорий, в то время как португальский король дом Дуарти (Эдуарду, Эдуард) I (годы правления: 1433–1438) в 1433 г. даровал подчиненному его скипетру Ордену Христа статус «суверена» (то есть самодержавного правителя) территорий, которые ему предстояло завоевать у неверных в будущем (но не тех территорий, которыми рыцари Христа уже владели к тому времени, милостью короля Португалии). Преемник короля Дуарти I, Афонсу (Альфонс) V (1438–1481), расширил права Ордена Христа, уступив ему королевскую прерогативу назначать епископов во владениях Ордена, а папа римский Каликст III Борджа (1455–1458), подтвердив эту королевскую привилегию своей буллой, наделил Орден Христа духовной судебной властью в землях, подвластных рыцарям Христа, с дозволением награждать отличившихся соответственно принесенной пользе. В 1460 г. — год смерти принца-коменданта Энрики Навигадора[12] — король Португалии Афонсу V даровал рыцарям Христа право на пятипроцентный сбор со всех товаров, поступающих из новых африканских земель.

Под управлением дома Энрики Навигадора Орден Христа был в 1449 году в очередной раз реформирован Жуаном (Иоанном), епископом Ламегу. После смерти инфанта Энрики, комендантом Ордена Христа стал племянник и приемный сын Мореплавателя — принц Фернанду (Фердинанд), сын короля Дуарти I, умерший в 1470 году. В 1484 году одиннадцатым по счету комендантом Ордена Христа был назначен дом Мануэл (Иммануил) ди Браганса, герцог Бежи, ставший через одиннадцать лет, после смерти своего кузена и сводного брата короля Жуана (Иоанна) II (1481–1495), королем Португалии под именем Мануэла I Счастливого (1495–1521)[13]. Своим прозвищем этот действительно удачливый и везучий во всех отношениях монарх был в решающей степени обязан доблести храбрейшего и мудрейшего из своих подданных — генерал-капитана Афонсу ди Албукерки, так и не оцененного королем-комендантом по достоинству.

История XVI века сохранила имена многих деятелей, покоривших мечом обширные территории. Но ни один из них не идет в сравнение с Албукерки. Как систематически осуществлявшиеся, тщательно подготовленные, проводимые по всем правилам тогдашней навигационной науки и прочих наук, исследовательские морские экспедиции португальцев отличались от фантастических авантюр Колумба, так и у Албукерки не было ничего общего с испанскими конкистадорами — открывателями и завоевателями Нового Света. Он не принадлежал к числу алчных «рыцарей удачи», одержимых «проклятой золота жаждой»[14](включая даже «самого приличного» из них — прославленного генуэзца на испанской службе — дона Кристобаля Колона, вошедшего в историю как первооткрыватель Нового Света Христофор Колумб) и уходивших в неведомое море только за добычей. Сокровища сказочно богатого Востока его не прельщали. Будучи рабом одной-единственной идеи, он всю свою жизнь служил только ей. Мореход и воин, государственный деятель, дипломат и организатор в одном лице — в каждом из всех этих своих качеств он всегда, неустанно, направлял свои выдающиеся способности на достижение одной единственной цели — создания могучей колониальной державы. И потому подлинное величие Албукерки проявилось не столько в его военных победах, какими бы блестящими и ошеломляющими они ни представлялись современникам и потомкам, сколько в его созидательной деятельности строителя этой империи, стойко несшего «бремя белого человека» (как сказал бы о нем незабвенный бард другого, британского, колониализма сэр Редьярд Киплинг, живи он в XVI веке).

Албукерки был, прежде всего, творческой личностью, истинным творцом-созидателем. Именно это приходит на ум при наблюдении за возведением этим человеком — подлинным «титаном эпохи Возрождения» — тщательно спланированной им гигантской постройки, нового Храма во славу Всевышнего, которую он возводил постепенно, кирпичик к кирпичику, тщательно заботясь о мельчайшей детали, но при этом ни на миг не упуская из виду единое целое. Все, что он делал, должно было иметь непреходящие значение и ценность, как сказал о нем один из современников. К счастью для Албукерки, ему не дано было знать, что делу его жизни не суждена была долгая жизнь…

Ибо он далеко опередил свое время. Потому что принципы, важность которых для управления колониальной державой была им не просто осознана, но выстрадана, и послужила для него руководством к действию, были взяты на вооружение (прежде всего — англичанами, ухитряющимися по сей день удерживать в зоне влияния своего «Содружества наций» страны и народы, прикованные некогда к британской колониальной колеснице) лишь много позднее.

Не стремиться к порабощению и беспощадному угнетению колониальных народов, уважать их нравы и обычаи, приучать их к правосудию, не известному им дотоле, воспитывать и формировать их подрастающие поколения — к осознанию всего этого другие европейские колониальные державы пришли только в ХХ веке, когда было уже слишком поздно. Но кому в эпоху Албукерки (кроме него самого и его немногочисленных верных соратников, способных понять широту кругозора, глубину мысли и дальновидность своего гениального предводителя) пришло бы в голову стремиться к тому, чтобы завоеванный народ чувствовал себя под властью завоевателя более счастливым, чем до завоевания? Или к тому, чтобы обращаться с туземцами, «дикарями», не как с рабами белого человека, но как с подданными покорившего их — как мыслилось ему, для их же блага — государства? В области всех этих идей «просвещенного колониализма» Албукерки был первопроходцем, и когда его место опустело, не нашлось никого, способного и достойного его заменить…

Человек непреклонной воли, Албукерки был вынужден всю свою жизнь преодолевать ожесточенное сопротивление многочисленных противников. И тем не менее, пожалуй, ни один великий завоеватель в истории не оставил по себе такой доброй посмертной памяти у побежденных, испытавших непритворное чувство невосполнимой потери. Когда его железная рука перестала направлять судьбы Индии, Индия горестно возрыдала. Началось настоящее паломничество к его могиле. А все лихие капитаны и фидалгу[15] и отчаянные сорвиголовы незнатного происхождения — солдаты и матросы — лишь со скрежетом зубовным подчинявшиеся введенной им железной дисциплине, внезапно осознали, что «второго такого не будет», и, что служба под командованием другого предводителя не доставляет им ни малейшей радости. Присланный на место завершившего свой путь земной дома Афонсу Албукерки новый губернатор португальской Индии, дом Лопу Суариш, нервный и суетливый человечек, бравшийся за сто дел одновременно и ни одно из них не доводивший толком до конца, вызывал недовольство буквально у всех — как у португальцев, так и у туземцев — пока не убедился в том, что необходимо самому быть не карликом, а гигантом, чтобы стать преемником гиганта.