природы сочетается с совершенно новыми живописными приемами. Если внимательно всмотреться, видно, что картина демонстрирует невероятную смелость и открытость живописи, не имеющую на этот момент аналогов в русском искусстве, притом, что все находится как бы в рамках реалистической, передвижнической традиции. Но нет! При взгляде на «Просёлок» я вспоминаю гравюру Рембрандта «Три дерева». Картина Саврасова отмечена той же свободой и смелостью и написана по серьезнейшему внутреннему побуждению, а не в силу того, что нужно было что-то представить на выставку. Художник написал ее после долгой поездки по Ярославской, Нижегородской и Самарской губерниям. Дорожные впечатления вылились в удивительное полотно, которое свидетельствует о высочайшем художественном даровании, живописном мастерстве и умении в самом непритязательном мотиве увидеть высшую «горнюю» красоту.

Мне бы очень хотелось, чтобы люди, входя в зал Третьяковской галереи, в котором представлены картины Саврасова, в первую очередь подходили к картине «Просёлок», в которой поздне-романтическое отношение к природе и к миру удивительнейшим образом сочетается с новой изобразительностью, предвосхищающей свободную живописность, приходящую на смену прагматическому реализму.

Иван Айвазовский

«Чёрное море». 1881

Холст, масло. 149×210

https://my.tretyakov.ru/app/masterpiece/20683

На первый взгляд, Айвазовский – очень понятный художник, и любой человек, особо не разбирающийся в живописи, может смело сказать: «Мне нравится Айвазовский». В чем-то это оправдано, в чем-то, конечно, нет. В искусствоведческой среде давно сформировался взгляд на этого художника, как на позднего академического романтика и салонного живописца. Интересно, что в старой многотомной истории русского искусства ему посвящено всего три четверти страницы, тогда как многим другим, менее известным и менее популярным мастерам, отводится гораздо большее внимания. Это не случайно – существует в искусствоведческой среде такой снобизм и, честно скажу, я его разделяла до начала подготовки огромной выставки Айвазовского, которую Третьяковская галерея открыла в 2016 году. Когда я увидела эту выставку в плане, а это произошло через несколько месяцев после моего прихода в Галерею в качестве директора, я серьезно задумалась – как сделать этот проект так, чтобы это было интересно всем, в том числе и молодым людям? Помог случай.

Мне позвонили из Еврейского музея и сказали, что у них через три часа открывается выставка великого Аниша Капура[3] и что до открытия выставки он очень хочет посмотреть русскую иконопись. Галерея была уже закрыта, я попросила снять сигнализацию, мы включили свет, и я пошла встречать знаменитого художника. Путь в раздел иконописи лежит через зал Айвазовского. Мы входим, и тут он останавливается перед этой картиной и пристально смотрит на нее. Я не выдержала и спросила: «Что Вам в этом полотне?» Капур с некоторым удивлением посмотрел на меня и сказал: «Как что?» Он показал мне на дату: «Этот художник в 1881 году пытался сделать то же, что сегодня пытаюсь делать я – изобразить бесконечность». Тут я поняла – у меня в руках ключ, как сделать выставку Айвазовского, отталкиваясь от этой картины.

Айвазовский – пожалуй и до сегодняшнего дня самый популярный и хорошо продаваемый русский художник, благо, что его творческое наследие насчитывает не сотни – тысячи полотен. Он прожил долгую жизнь, получил очень широкое признание – его картины с конца 1840-х годов украшали дворцы, резиденции, приемные министерств и частные особняки. Художник создал эталонные произведения, изображающие море, приморские города, морские баталии – исторические и те, которые происходили на его глазах. Айвазовский – признанный мастер лунных морских видов и чарующих своей красотой закатов. А его масштабные полотна «Волна» и «Девятый вал» и сегодня поражают несравненным мастерством в изображении всевластных морских стихий.

Картина «Чёрное море» вроде бы нетипична для художника, но оказалось, что, в первую очередь, она расходится с нашим стандартным восприятием самого Айвазовского. Иван Крамской, говоря об этой картине, – а он ее очень ценил, настолько, что заказал для себя уменьшенное повторение – называл Айвазовского самым главным метафизиком в русском искусстве. «На ней ничего нет, кроме неба и воды, но вода – это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный, а небо, если возможно, еще бесконечнее» – писал об этой картине Крамской. Об этом полотне можно смело сказать, что оно приближается к беспредметности, хотя у картины есть вполне конкретное название «На Черном море начинает разыгрываться буря». Мы видим здесь только две полосы: темная – море, более светлая – небо. Но, с другой стороны, это поражающая воображение картина безграничного могущества стихий, абсолютно неподвластных человеку, поэтому человек или, скорее творение его рук – всего лишь маленькое движение кисти на стыке двух поверхностей, изображающее парус на горизонте. И это картина художника, который является признанным знаменем академизма и, по мнению некоторых, почти салонным художником? «Чёрное море», скорее, провозвестник совершенно новых явлений в мировом искусстве второй половины XIX века, времени рождения символизма и предвосхищения художественных идей начала двадцатого века. В этом полотне, и в других подобных ему картинах, Айвазовский из позднего романтика, художника, который выглядит старомодно по сравнению с главенствующими в тот момент в искусстве передвижниками, превращается в художника-провозвестника нового, художника-философа, и именно таким нам удалось его представить на ретроспективе в Третьяковской галерее.

Вся история подготовки этой выставки, мой разговор с Анишем Капуром, и феноменальный успех этого проекта, собравшего 600 000 зрителей – серьезное предупреждение против того, чтобы придерживаться поверхностных, снобистских взглядов. Сейчас настало время относиться к Айвазовскому без той высокомерной снисходительности, которая зачастую окрашивала отношение к нему прежде, и я была невероятно рада видеть на этой выставке очень большое количество молодых людей, которые считывали те новые смыслы, которые мы высветили в картинах Айвазовского, посвятив целую статью в каталоге выставки его взаимоотношениям с братом – монахом-мхитаристом[4] и их философским убеждениям.

Василий Суриков

«Боярыня Морозова». 1887

Холст, масло. 304×587,5

https://my.tretyakov.ru/app/masterpiece/8452

Родившийся в Сибири, в городе Красноярске, художник – одна из самых важных и мощных фигур в истории отечественной живописи второй половины XIX века. Суриков стал подлинным создателем русской исторической картины, запечатлев в своих полотнах самые важные, порой весьма противоречивые моменты российской истории и самые яркие личности, но, главное – народ на историческом переломе.

Картина «Боярыня Морозова» повествует о времени церковной реформы 1653–1655 годов, осуществленной патриархом Никоном в период царствования царя Алексея Михайловича, и последовавшего за ней раскола между сторонниками реформы и защитниками старой веры во главе с протопопом Аввакумом, раскола, чреватого трагическими событиями на протяжении многих столетий.

Основная коллизия картины – реакция огромной толпы, окружившей сани с закованной в цепи боярыней Морозовой, сторонницей