– Минутку, но, как я понимаю, матери уже нет в живых, но ведь квартира-то осталась, так не там ли… – начала, но тут Красавчик покачал головой и сказал:

– Квартира завещана ухаживавшей за ней сиделке, которая ее продала и уехала. А других родственников у Вадима Сергеевича действительно нет, как и друзей из-за его постоянной, практически круглосуточной занятости.

– Ясно! – покивала я, хотя сильно в этом сомневалась – не может быть, чтобы никого, это нереально.

– Итак, была учреждена фирма, где Смирнову создали все мыслимые и немыслимые условия для работы, – продолжил Седой. – К нему ежедневно поступала самая свежая, в том числе и сверхсекретная, информация, добытая нашей разведкой, а уж он, анализируя ее, работал над своей программой. Работал очень плодотворно, и тут… – Он, не выдержав, шарахнул кулаком по столу.

На комнату обрушилась такая тишина, что все, включая и меня, забыли даже дышать.

– Короче! – успокоившись, продолжил Куратор. – Последние две недели Смирнов не покидал свой кабинет. В пятницу он, как вы понимаете, бесконечно уставший, решил немного отдохнуть и поехал домой. И эта СП! – гневно выдохнул он, уставившись на Ивана Степановича, который втянул голову в плечи и даже как-то уменьшился в размерах. – Эта СП устроила ему скандал!

– Простите, но что такое СП? – осмелилась спросить я.

– Сука подзаборная! – рявкнул Седой и, злобно оскалившись, покачал головой. – Моя вина! – не сдержался он. – Моя! И я за нее отвечу! Шмаков! Посмотри мне в глаза, сволочь! – потребовал он, и Толстяк покорно поднял голову – глаза у него оказались светло-голубыми и маленькими. – Ты же, мразь, в ногах у меня валялся и просил пощадить твою дочь! Ты матерью клялся, что она будет вести себя тише воды ниже травы! А что из этого вышло? Ты понимаешь, чем эта история всем нам грозит?

– Я… Я не думал… Надеялся, что как-нибудь обойдется… – лепетал Толстяк.

– У тебя мозги жиром заплыли! Ты не способен думать! Тебе следовало делать только одно – обеспечивать Вадиму максимально комфортные условия работы! И деньги ты за это получал совсем не маленькие! А что вышло? Почему ты мне сразу же не сообщил, что Вадим пропал? Еще в пятницу? Чего ты дожидался?

– Так я сам только сегодня утром об этом узнал, – оправдывался Толстяк. – Вадим собирался вечером в пятницу вызвать машину, чтобы вернуться в офис, но не сделал этого, и я решил, что он хочет провести выходные с семьей.

– А сегодня утром мне позвонил водитель и сообщил, что Вадим Сергеевич к машине не вышел, о чем я тут же сообщил Ивану Степановичу, – встрял Красавчик.

– Ну а я связался с Лорой, подумал, что он заболел, а она мне и сказала, что он еще в пятницу вечером ушел. Я подумал, что он вернется на работу, – промямлил Толстяк. – Раньше же он возвращался.

– Да! Тогда он у матери от этой шалавы спасался, но теперь-то куда он мог пойти? Это ты своими поросячьими мозгами не сообразил? – бушевал Седой и, вскочив с места, принялся мерить шагами комнату. – Нет! Надо было еще тогда, в первый раз, приказать ее ликвидировать! Вадим стал бы добропорядочным вдовцом, а там мы бы ему нашли нормальную жену!

Сначала я не до конца поняла смысл этих слов, а потом не выдержала и робко спросила:

– Господин Куратор! А не проще ли было бы их развести?

– В тех кругах, где вращается Вадим, не принято разводиться, – отрезал он. – Он встречается с очень серьезными людьми, для которых дороги такие понятия, как семья, моральные устои, и все то, что происходит сейчас у современных олигархов, – презрительно выговорил он, – не пользуется популярностью и уважением.

– Вообще-то они в Швейцарию, Францию и прочие места табуны девок вывозят, – тихо заметила я.

– Татьяна Александровна, я же сказал «с серьезными людьми», а не с постоянными персонажами «желтой» прессы. Неужели вы не видите разницу? – укоризненно сказал Седой.

– Вижу, – сказала я, хотя не очень поняла, кто еще может быть более серьезными людьми, чем российские миллиардеры. – Скажите, а сам Смирнов из Тарасова куда-нибудь выезжал? – спросила я. – Может быть, у него где-то там есть друзья, к которым он и отправился?

– Когда возникала необходимость в личной встрече, за ним высылали самолет. Если же он ездил отдыхать, то только в сопровождении охраны, – буркнул он, возвращаясь на место. – Вот таким вот манером, Татьяна Александровна! Пришел мужик-добытчик домой, уставший, издерганный, вымотанный, а его там мордой об стол встретили! Вспылил он и ушел! А вот куда? Что с ним случилось и где его искать, это предстоит выяснить вам! Причем срочно! Вся королевская конница и вся королевская рать к вашим услугам! Но! – Он предупреждающе поднял вытянутый указательный палец. – Вы формулируете задания так, чтобы люди знали только свою часть проблемы и решали ее. К вам будет стекаться вся информация, а уже вы ее анализируете и обрабатываете.

– Я поняла, но мне и самой побегать придется – надежнее это как-то, – кивнула я и хмыкнула: – Гарантирую, что утечки информации не будет, мне еще пожить хочется! Могу я задать несколько вопросов по существу?

– Спрашивайте! – кивнул Седой.

– Тогда скажите, пожалуйста, нет ли какого-нибудь человека, который стремился бы занять место Смирнова? Например, он считал себя не менее одаренным экономистом, но несправедливо отодвинутым в сторону? – спросила я.

– Вадим даже не гений, он уникум! Второго такого нет и быть не может! Подобные феноменальные люди рождаются раз в столетие или еще реже. Заменить его некем! – вздохнул Седой. – Да и о его существовании знал, как я уже сказал, очень ограниченный круг лиц.

– Тогда у меня, наверное, последний вопрос: что он сказал, прежде чем уйти из дома? Может быть, из этого сможем что-то понять? – спросила я.

– Только одно слово: «Достали!» – и хлопнул дверью, – вместо Седого ответил мне Красавчик.

– Тогда, похоже, у него просто произошел нервный срыв, и он сейчас где-то отсиживается, не исключено, что у совершенно посторонних людей. Сколько денег у него могло быть с собой? – Я повернулась к Красавчику.

– Немного! Тысяч десять-двенадцать, не больше, – ответил он.

«Ничего себе, – мысленно хмыкнула я. – Для них это безделица, а для большинства тарасовцев – зарплата за месяц».

– Ну, тогда его очень охотно приняли бы в компанию какие-нибудь алкаши или бомжи. А еще он мог снять проститутку и зависнуть у нее на все эти дни, – предположила я.

– Вы с ума сошли?! – заорал на меня Седой. – Вадим и какие-то бомжи с проститутками?!

– Господин Куратор! Когда человеку кажется, что у него рухнула жизнь, он еще и не на такие выверты способен, – возразила я.

– Простите, Татьяна Александровна, но многие последние годы Вадим Сергеевич видел эту самую жизнь исключительно из окна своего автомобиля, – заметил Красавчик. – Он и проститутку-то снять не сумеет. Он вообще не имеет представления, что творится в городе, что сколько стоит и так далее.