со мной за обедом. Пока мы не возвращались домой, он не замечал меня.

Если бы я только могла надрать себе задницу за то, что влюбилась в мудака.

Самое худшее? Я его ни в чем не винила. Факт в том, что я странная. Девушка, помешанная на зеркалах и склонная к ежедневным галлюцинациям.

Открыла.

Закрыла.

Открыла.

«Не смотри вниз. Не смей».

Люди думали, что я тщеславна. Но это не так. Мама годами рассказывала об абсурдности того, что внешность важнее внутреннего мира. У тебя красивое лицо. Ну и что? Ты не являешься архитектором своей ДНК.

Я согласна на 100 процентов. Или, скорее, на 90 процентов. Ладно, может быть, ближе к 80. Любить себя — это не плохо. Но я смотрела часами в зеркало, не потому что восхищалась видом. Иногда мне казалось, что я вроде как вижу… кого-то другого. Милую девушку, которую я прозвала Ангелом. У нее была бледно-белая кожа и длинные темные волосы. На ней всегда надето бальное платье, тысяча фунтов драгоценностей и искренняя счастливая улыбка.

Последние несколько месяцев я наблюдала за ее жизнью в стекле. Она раздавала корзины с едой бедным, посещала детские дома и неустанно ухаживала за больными.

«Слишком хорошо, чтобы быть правдой?»

Если бы я была в бреду, то смерилась бы. Я не хотела принимать лекарства, потому что не желала терять Ангела. Мне нравилось наблюдать за ней… она мне нравилась. Хоть мы никогда не общались, она занимала второе место в списке моих друзей.

Насколько это печально?

Открыла. Что может случиться, если я взгляну разочек?

«Нет, нет. Сопротивляйся!» Иначе я потеряюсь в пространстве.

Закрыла.

По крайней мере, я была не одинока в своих странностях. Хартли любила рисовать животных и разговаривать с нашей собакой Тором, как будто она понимала ее. Мама была помешана на разных версиях «Белоснежки», а мой отчим, Николас, любил надевать мантию волшебника и посещать научно-фантастические конвенции.

— Сосредоточьтесь, мисс Морроу.

Я вздрогнула, крепче сжимая зеркальце.

— Хм…

Мистер Вонг… наш учитель физики… смотрел на меня, сидя за своим столом. Он был одет в белую рубашку и брюки цвета хаки.

В рваных джинсах, армейских ботинках и черной футболке с надписью «Яблоко Будет Отпугивать Людей Каждый День… Если Бросить Его Достаточно Сильно», я выглядела более подходящей для удобной домашней вечеринки.

Мистер Вонг никогда раньше не выделял меня. Да и мало кто выделял. Большинство людей боялись меня. Чем больше они узнавали меня, тем сильнее боялись, какой бы милой я ни была. Я никогда не понимала этого, но смирилась со своей неспособностью изменить ситуацию. Да и что я могла изменить?

— Вы внимательно слушаете нашего гостя? — спросил он.

— Нет, сэр. — По словам мамы, ложь — это язык злодеев, а правда — язык героев. Поэтому я всегда выбирала честность. — Не беспокойтесь. Я уловила суть. Но давайте будем честными, мне никогда не пригодится эта информация в реальной жизни.

Парты заскрипели, а одежда зашуршала, когда ученики повернулись ко мне. Даже Питер, чьего взгляда я избегала… чей взгляд я чувствовала, как провод под напряжением. Раздался шепот.

Слухи о моем «плохом поведении» распространялись по Южной Центральной Школе как венерическая болезнь. Это была маленькая школа в маленьком городке Оклахомы, где жизнь каждого становилась поводом для сплетен.

Мистер Вонг бросил взгляд «мне очень жаль» на приглашенного профессора.

— Что вы хотите заниматься в будущем, мисс Морроу?

— Я планирую изучать бизнес и экономику, а затем открыть свою собственную компанию. — Знаю, знаю. Я говорила так, будто щелкну пальцами и у меня появится миллиардная империя. Я понимала, что мне придется работать для этого, что будут взлеты и падения.

Хартли получит степень в области ветеринарии, и ее офис будет находиться рядом с моим.

— Какую компанию? — спросил мистер Вонг.

Мне еще предстояло это обдумать. Если я предпочту больше изучать экономику, то смогу давать оценку риска и вознаграждения. Смогу рассказывала людям о том, что они делают неправильно, и получать за это деньги. Весело же!

За лето я посетила все семинары и курсы, доступные в Интернете и в ближайшем муниципальном колледже.

Проще говоря, мне нужно стать самой себе начальником. Тогда никто не сможет уволить меня, снизить зарплату или потребовать делать то, чего не хочу. Я бы полностью контролировала ситуацию. Сама отвечала бы за свой успех или неудачу.

До того, как мама вышла замуж за Николаса, она зависела от благосклонности начальства. Сколько раз она рыдала из-за того, что они что-то делали или говорили? Сколько раз ее неожиданно увольняли, и мы оказывались на улице?

Мы больше никогда не будем так страдать. Так или иначе, я обеспечу свою семью. Да, Николас поддерживал нас сейчас. Но что случится, если он разлюбил маму или умрет?

Лучше быть самодостаточной.

— Разве это имеет значение? — Я не стану обсуждать свои планы с незнакомым человеком. Прикинувшись дурочкой, я взъерошила волосы и добавила: — Я стану миллионером. — Открыла, закрыла.

— Физика учит нас думать, мисс Морроу. — Приглашенный профессор указал на формулы, написанные им на доске мелом. — Физика делает невозможное возможным и помогает нам находить решения для самых маленьких и самых больших проблем. Пожалуйста, скажите нам, почему это не сможет помочь в реальной жизни.

Готовая сбросить весь этот нежелательный интерес, я сказала:

— Пожалуйста, расскажите мне о моральных и этических последствиях кота Шредингера. Я имею в виду, что животное могло умереть, или нет, умереть мучительной смертью, просто чтобы удовлетворить и не удовлетворить любопытство одного человека по поводу вопроса, на который он как мог, так и не мог ответить. В данном случае любопытство буквально убило и не убило кота, но ни один из этих результатов не оправдывает средства, которые он использовал, чтобы найти и не найти ответ.

В зале раздались вздохи и хихиканье, а он поджал губы.

К моему облегчению прозвенел звонок, положив конец нашим дебатам. Ученики собрали свои вещи и встали. Я сделала то же самое, засунув зеркальце