– Да, всё получилось, – сказала госпожа Кюммельзафт. – Подниматься на четвёртый этаж нам теперь не понадобится.

Но Том ткнул напарницу в бок.

– Я так не думаю, – прошептал он и указал на розетку: – Взгляните-ка!

Из розетки змеились маленькие молнии, которые сопровождались противными фиолетовыми облачками дыма. Охотники за привидениями с тревогой переглянулись.

– Что… что… эм-м… это могло бы значить? – нервно спросил господин Важник.

– А то, что заглянуть на четвёртый этаж всё-таки придётся, – ответил Том и почувствовал странный спазм в животе. – Вот, возьмите пока это, – сказал он и сунул в руки растерянному директору термос с огненным духом. – Итак, где у вас грузоподъёмник?

– Я предлагаю подняться только до третьего этажа, – сказала госпожа Кюммельзафт, когда охотники уже стояли в лифте. – А дальше подкрадёмся по лестнице. Согласен?

Том кивнул и нажал на кнопку.

– Мужно мне накунец-то выбраться утсюда? – Из рюкзака показался недовольный Хуго. Он с удивлением огляделся: – Что же тут делается? – Лифт рывком пришёл в движение, и Хуго шлёпнулся о стенку.

– Спасите! – простонал он. – Пумугите! Что пруисходит?

Том захихикал:

– Это лифт, дурачок!

– Уй-ю-юй! – Хуго сердито дунул Тому в лицо затхлым дыханием. – И для чего он вуобще нужен?

– Тсс! Тихо! – Хедвиг Кюммельзафт с тревогой смотрела на свои ноги: – Вы ничего не заметили?

Том посмотрел вниз. Под подошвами его ботинок становилось тепло, даже горячо. К счастью, у него, как и у госпожи Кюммельзафт, в обуви была алюминиевая фольга, свёрнутая в тринадцать слоёв, да и подошвы были специальные.

– Что это? – спросил Том шёпотом.

Пол лифта раскалился уже докрасна и начал пузыриться.

– Я разваливаюсь на части! – жалобно стонал Хуго, паря под потолком лифта. Но и там не было прохладнее.

– Осторожно! – крикнула госпожа Кюммельзафт, и они с Томом крепко вцепились друг в друга. Лифт ехал всё быстрее, как будто его подталкивали.

«Сейчас мы вылетим через крышу!» – подумал Том. Он зажмурился, но от этого стало только хуже. Том открыл глаза и увидел, как огненные пальцы проникают сквозь раскалённый пол лифта прямо у его ног. Он с криком отпрянул.

Показался один палец, ещё один и ещё – и вот уже вся рука целиком, огненно-красная и дымящаяся. Цап! Она пыталась схватить Тома за ногу.

Хуго завис под потолком и выл как собака. Но госпожа Кюммельзафт прыгнула вперёд, прикрывая собой дрожащего, дико топающего ногами Тома, и забросала огненную руку кусочками сахара. Словно испуганные червяки, пальцы отдёрнулись и с шипением скрылись под полом.

Лифт быстро поднимался всё выше, затем резко затормозил и со свистом понёсся вниз, а потом снова загромыхал вверх. Охотники за привидениями отчаянно пытались удержаться на ногах. Том то и дело колотил по экстренному тормозу, но ничего не происходило. Потом, совершенно внезапно, с ужасным рывком, от которого они чуть не упали на раскалённый пол, лифт остановился. И теперь, поскрипывая, висел на канатах.

– Что… что теперь будет? – прошептал Том.

Дверь с шипением открылась, и в лифт заглянула поистине отвратительная огненно-красная голова с глазами, словно лампочки, и ухмыльнулась. Она раскрыла свою гигантскую пасть, и жёлтое призрачное пламя лизнуло ноги Тома.

– Сахарная глазурь! – крикнула Хедвиг Кюммельзафт. – Выпускай, Том!

Дрожащими пальцами Том впрыснул остаток сахарной глазури прямо в огненную пасть.

Чудищу это совсем не понравилось. У него началась ужасная икота, от которой содрогался лифт, словно он был детской погремушкой. Госпожа Кюммельзафт выхватила из-за спины противень и ударила жуткое привидение по голове. С отрыжкой голова растворилась в воздухе.

Дверь со стуком закрылась, и лифт со скрежетом и скрипом повис теперь где-то между этажами.

– Становится прохладнее, – прошептал Том. Он всё ещё немного дрожал. Его кондитерский шприц опустел, противень Хедвиг Кюммельзафт, помятый, валялся на полу.

– Тьфу, да это уж тучно был какуй-то ненурмальный огненный дух! – ругался Хуго, опускаясь на пол.

– Да уж действительно! – Госпожа Кюммельзафт закрепила у себя за спиной противень. Вид у неё был очень рассерженный. – Этот Важник так основательно преуменьшил все опасности, что мы чуть не кончили жизнь в виде ароматических палочек. Ему придётся нам всё объяснить, если мы выберемся отсюда. – Кончик её носа пламенел от ярости. – Что думаешь, Том? Куда нам ехать – вверх или вниз?

Том снял очки, протёр их, что было затруднительно сделать липкими, перепачканными сахарной глазурью пальцами, и снова надел.

– Вверх, – твёрдо произнёс он.

– Вверх?! А пучему вверх? – Хуго возмущённо махал ледяными пальцами перед носом Тома. – Пучему меня никто не спрашивает, а?

– Да ты же всё равно сразу спрячешься, как только запахнет жареным! – ответил Том.

– Нехурошо, сувсем нехурошо! Ну как хутите! – Хуго скрестил свои белые руки на груди. – Тогда сами и пуджаривайтесь от этуго неведумо чего. Я вам не пумощник! Нет, у меня есть гордусть! – И с этими словами он скрылся в рюкзаке.

– Дай мне запасной кондитерский шприц! – потребовал Том.

Белая рука Хуго высунулась из рюкзака и бросила шприц Тому в голову. Том лишь ухмыльнулся и ещё раз нажал на кнопку третьего этажа. Лифт рывком пришёл в движение и со скрежетом стал подниматься вверх.

– Мой дорогой Том, – сказала Хедвиг Кюммельзафт. – Ты на редкость храбрый молодой человек. Я и мечтать не могла о таком ассистенте, как ты!

– А, пустяки, – пробормотал Том и застенчиво поправил очки.

Лифт остановился. Но не на третьем этаже, а на четвёртом.

С тихим скрипом дверь лифта открылась. Фиолетовый дым заполнил кабину. Пахло чем-то отвратительным, сладким и одновременно горелым. Том закашлялся.

– Надо зажать нос, – распорядилась госпожа Кюммельзафт.

– Вот, пужалуйста. – Хуго достал из рюкзака два зажима и высунулся наружу, шмыгая носом. – Я вуобще не знаю, чего вам не нравится. Пахнет так приятну, учень приятну!