на голову. Ткань зацепилась за кончики Зубцов Смерти, но выпускать из рук единственную защиту я не собиралась.

– Да, вилка. Нож для писем я уронила в ванну.

Лан вскинул брови.

– Ты убила его ножом для писем?

– Слушай, другого не было, – огрызнулась я, снова скрещивая руки на груди.

Рубашка Лана едва доставала мне до бедер. Срам прикрыт, но, как бы то ни было, скудная одежка лишь добавляла напряжения.

Бряцанье оружия и доспехов возвестило о прибытии генерала с коротко остриженными седыми волосами и глазами цвета вина, которые прекрасно сочетались с обстановкой комнаты. Он ворвался в комнату, обошел ванну. Взмахнул рукой, и его магия, того же цвета, обвилась вокруг руки, устремилась вперед и вытащила убийцу.

Вода в ванне застыла льдом, когда генерал исчерпал ее тепло, чтобы подпитать Неблагую магию. Еще одним взмахом он перевернул мертвеца и сорвал с него маску.

– Благая мразь! – прорычал генерал и взглянул на меня. Резкие черты лица и шрам, пересекающий лицо, выдавали в нем воина. – Ты убила?

– Ножом для писем, – прокомментировал Фаолан, и в его голосе прозвучал намек – на гордость? А с хрена ли? Не он учил меня драться. Эта честь досталась Бресу, который вел меня на казнь.

Глаза генерала заблестели.

– Нож для писем. – Он вернулся к телу и осмотрел шею. – Отличные удары. Твое второе оружие?

Я с трудом сглотнула ком. Зубья Смерти.

– Вилка.

Генерал застыл, а потом у него затряслись плечи.

– Сраная вилка? Чтоб богине икалось, если ты мне понравишься, Благая дворняжка.

Эм-м, ладушки? Я толком не знала, что и думать об этом мужчине.

Он снова окинул меня взглядом.

– Итак. Если за тобой приходят Благие, ты их убиваешь?

Медленный кивок – вот и все, что я сумела вымучить.

– Моя цель – выжить.

Генерал усмехнулся, и глубокие жесткие морщины на его лице смягчились.

– Отлично.

Может, и он бы мне тоже понравился. Генерал напоминал мне Бреса, но будем надеяться, что он не попытается отвести меня за ручку к верной смерти. Он повернулся к двери, к двум стражникам, которые с ним пришли. Они были одеты в черную кожаную форму с красным полумесяцем, вышитым у сердца.

– Каждый стражник замка на дежурстве или же нет должен в течение четырех часов явиться в казармы и получить десять плетей.

Оба взяли под козырек, а у меня отвисла челюсть.

– А это обязательно?

Генерал Стрик бросил на меня взгляд.

– Вот это, – ткнул он в обмякшее мертвое тело, – недопустимо. Мне до левого яйца Балора, если тебя прикончат, но убийца с тем же успехом мог бы прийти за нашей королевой. Парни расслабились. – Взгляд генерала скользнул по Фаолану. – Тебе, внук Луга, двадцать ударов плетью.

Фаолан коротко отдал честь.

Генерал снова улыбнулся, но на этот раз я уже не думала, что мы поладим. Решение было жестоким, именно тем, чего я ожидала от Неблагого.

– Прямо сейчас, – любезным тоном продолжил генерал, – раз уж ты уже без рубашки.

Фаолан стиснул зубы, но кивнул и положил руки на каменную стену рядом с камином. Служанка позади нас взвизгнула и, выскочив из комнаты, захлопнула дверь.

Я встала между Ланом и генералом, сжимая вилку.

– Его здесь даже не было. А королева…

– Не выгораживай его, Благая. Он был обязан присматривать за тобой и защищать. А он впустил в твою комнату убийцу.

Генерал Стрик взмахнул в мою сторону рукой, и его магия окутала меня как змея – достаточно мягко, надо отдать ему должное. Он усадил меня на кровать, на колени, и я обнаружила, что смотрю прямо на обнаженную напряженную спину Лана.

Я забилась в путах магии, но те не поддались.

Генерал снял с пояса длинную кожаную плеть. Ее блеск сказал мне все, что нужно. Подобно веревкам, которыми я еще недавно была связана, в кожу вплели железную нить.

Моя магия, повинуясь чистому инстинкту, устремилась вверх, но бесполезно повисла в воздухе в ожидании приказа, который я понятия не имела как отдать.

Генерал замахнулся, и по голой спине прошелся первый удар. Лан даже не вздрогнул.

– Хватит! – с силой рявкнула я.

Генерал даже ухом не повел, и ярость пробрала меня до самых костей.

– Не лезь, – процедил сквозь зубы Лан. – Просто не лезь, Сиротка.

Еще удар, и еще, пока кожа на его спине не лопнула, сочась из ран кровью.

Плевать, что Лан разбил мне сердце, это… это много хуже. Потому что я знала, что это несправедливо, и ни черта не могла поделать. Магия вновь взметнулась, вокруг меня сгустились вихри, побуждая пустить их в ход, и я забилась, пытаясь прорвать ими бордовые путы генерала.

Тот даже не взглянул в мою сторону. Он лишь встал поудобнее, перевел дыхание после десяти ударов и опять замахнулся.

Моя сила закружилась, столкнулась с землисто-красной магией генерала. Врезалась, а потом… пробилась внутрь. Я ахнула и часто заморгала, уставившись на окружающий мою магию индиго бордовый цвет.

Наконец генерал обернулся.

– Ты что делаешь?

Я не знала, но признаваться в этом? Нет уж. По-прежнему повинуясь чистому инстинкту, я поглубже толкнула свою магию в его – в надежде, что та лопнет как воздушный шарик. Честно говоря, я понятия не имела, к чему приведут мои действия. Может, это вообще придаст генералу сил.

Моя магия съежилась, отпрянула от бордовой и исчезла.

Великолепно.

В общем… пользы ни на грамм, чтоб богине икалось, в самом деле.

Плеть вновь принялась за работу, и каждый раз, как она хлестала, по моим щекам скатывалось по слезе. Я мысленно их считала, удары и слезы. Один за одну.

– Отведи ее в комнаты рядом с покоями королевы Елисаваны, – произнес генерал тем же любезным тоном. – Будешь с этой… – Он ткнул пальцем в мою сторону, рассеивая магические путы. – До дальнейших распоряжений останешься рядом с ней денно и нощно, или я обязательно объясню тебе, какое место ты занимаешь при нашем дворе.

Фаолан повернулся и отдал честь, но движение вышло несколько скованным.

– Так точно.

3

Я лежала, уставившись в потолок покоев рядом с обителью королевы Неблагих. Мало мне неуютной близости к ней, так еще и парень, на которого я злилась, ощущая при этом острую необходимость его защищать, лежал рядом.

Он получил двадцать ударов плетью и все равно должен был оставаться начеку. Да, никаких Фаолану припарок от боли или чая из ивовой коры, но я хотя бы уговорила его устроиться на животе на кровати, а не сторожить, кривясь от боли, у двери.

Явная ошибка, если подумать.

Все мое тело пылало от