А что если он гей? Так вроде не похож. Ричард Чемберлен тоже не похож. Как он посмел сняться в «Поющие в терновнике»? Я так любила эту книгу!

Проваливай, мужик! Отстань! Дай поспать!

Бородатый прочно засел в моем воображении. Мы с ним уже и поцеловались, да не один раз, и цветы он мне подарил, и кунилингус он мне сделал, как миленький, но он все не оставлял меня в покое. Что бы еще придумать этакого?

Ну, а что уже и помечтать нельзя?

Идиотка! Нашла о ком мечтать! Да пошел он на фиг вообще! Щас такого насочиняю, что не замечу, как он меня уже и девственности лишил. Еще чего! Не для таких, как он, цветочек берегу! Еще и брат помогает! Даже не знаю, кому моя невинность дороже, мне или Сашке?

Почему именно о бородатом я фантазирую? Хорошим девочкам нравятся плохие мальчики? Он не плохой, а психованный! Ну, ладно, я сегодня тоже была не совсем уж и хорошей! Но все равно, от таких мужиков надо держаться подальше. Не в книжке же живем.

Следующим утром я проснулся от жужжания пылесоса и еще более громкой музыки. Алегрова? Господи Иисусе! Это пришла моя домработница Людмила. Шальная императрица моей квартиры. Сегодня суббота, я должен быть в спортзале в это время. Вчера я так огреб, что все тело, как будто через мясорубку прокрутили, поэтому я никуда не поехал. А еще нажрался вчера, как скотобаза последняя. Какие мне спортзалы?

– Люся, сделай музыку тише! – хриплым от сна и сушняка голосом сказал я.

Музыка немного притихла, и я со стоном перевернулся на другой бок. Раз Людмила здесь, поспать мне больше не удастся.

Люся – это имя моего «умного дома». Назвал в честь домработницы. Еще одна хабалка. Держу ее только потому, что душевная она женщина. Работает великолепно, готовит вкусно, ну, а то, что язык у нее длинный, так это ничего. Я знаю, что ворчит она на меня не со зла, а по любви.

У меня кто только не работал, как вспомню – пот холодный по спине. И сами убегали, говоря, что я требования завышаю к обслуживающему персоналу, и выгонял взашей за воровство, а одна мне чуть квартиру не спалила.

А квартира у меня дорогая. Четыре комнаты, центр, 250 квадратов, ковры персидские, фарфор китайский, одни картины состояние стоят. Я вроде, не свинья, но попробуй, уберись тут в одну каску. Я так корячился, чтобы у меня все это было, поэтому кого попало пускать домой не собираюсь.

С Людмилой мы не так часто пересекаемся, можно немного потерпеть эту стерву с Алегровой на пару.

Я отбросил одеяло и потянулся, рассматривая свои бока. Синяков не было, слава богу. Не хотелось бы пропускать тренировки. Поддерживать себя в хорошей форме непросто. Такая красота требует определенных жертв. Хорошая физическая форма придает мне уверенности в себе и нравится женщинам, поэтому я работаю над ней с особым усердием, питаюсь исключительно полезной пищей, выпиваю очень редко и мало курю.

Я не всегда был богатым и красивым. В детстве я был толстым и нищим ребенком. Мама растила меня в одиночку. Это было ужасное время, полное унизительных насмешек одноклассников и «добрых» соседей. Самое ужасное из всех воспоминаний детства – это чувство беспомощности. Когда ты был бы рад помочь своей маме, но просто не мог в силу своего возраста. Все, что я мог – это хорошо учиться в школе и делать всю домашнюю работу, чтобы мама, устающая на работе, хотя бы дома отдыхала.

Самый большой страх в моей жизни – это снова стать бедным. Иногда мне даже снятся кошмары о том, что я потерял все, и в животе урчит от голода, но потом я просыпаюсь в своей шикарной кровати, и облегченно выдыхаю.

Дверь в спальню с грохотом открывается, и ко мне вваливается Людмила. У нее новая прическа? Ярко малиновые волосы? Щас так модно? Тетка шарит за стиль или совсем уже ку-ку? Людмиле почти полтос, но она все не сдается. Татуху себе набить собирается. Пока только собирается. Выбрать не может. Это же, говорит, на всю жизнь. Так ей и жить насрать осталось. Чего париться?

Я натягиваю на себя одеяло, потому что лежу абсолютно голый. Людмила удивленно смотрит на меня, потому что явно не ожидала меня здесь увидеть.

– О! Барин, дарова! – говорит она басом, проходя в комнату, и тащит за собой пылесос. О, нет! Только не это! У меня голова сейчас лопнет! – А ты чё дома? Заболел что ли?

– Да, Люда! Заболел! Оставь меня, пожалуйста!

Женщина бросает пылесос и бесцеремонно садится ко мне на кровать. Трогает мой лоб, потом машет рукой, чувствуя, как от меня разит перегарищем и цокает языком.

– Ты чё из-за этой грымзы накидался? – спрашивает Людмила, имея в виду мою бывшую.

О Милане мне сейчас хочется говорить меньше всего на свете. Моя женщина, любовь всей моей жизни, ушла от меня к другому мужику. Чё об этом разговаривать? Тем более с домработницей.

– Нет, Люда! Просто настроение было плохое! – зачем-то оправдываюсь я перед ней.

– Ага! Конечно! – качает головой женщина, как будто бы не верит мне. – Пивка принести?

– Выйди, а? Дай мне хотя бы одеться! – с мольбой в голосе прошу я.

Людмила исчезает из комнаты, а я нахожу свои вчерашние трусы и брюки и напяливаю их на себя, потому что за другой одеждой нужно идти в гардеробную, а мимо домработницы никак не прошмыгнешь.

– Люся, выключи музыку! – слышу я приказ из кухни.

Наступает тишина, и мне становится уже немного лучше. Шлепая босыми ногами по полу, я иду на кухню, где вовсю хлопочет Людмила. Приятно, черт возьми, когда о тебе заботятся.

– Айда, барин, садись, – приглашает меня Люда за стол.

Ставит передо мной стакан пива с сырым яйцом и разогревает супчик. В такие моменты цены ей нет этой Людмиле.

– Напомни мне, Людмила, сколько я тебе плачу? – спрашиваю я, подумывая о том, что неплохо было бы премию ей дать что ли.

– Ой, мало, барин, мало! – прибедняется женщина. – Вот Танька из соседнего подъезда...

– Ой, всё! – обрываю я ее на полуслове. Я эти истории про Таньку заебался слушать. Судя по рассказам Людмилы, ее коллега зарабатывает сто миллионов в день и с морей не вылазит. Пиздит, как дышит! – Если уберешься в течение часа, получишь премию!

– Пф! Говно вопрос, барин!

– Я вообще-то ем! – напомнил я.

Пока я «завтракал», Людмила ненадолго заткнулась, и даже оставила меня одного. Мне реально стало легче от ее заботы. Прям захорошело! Я открыл еще пивас и окно, и закурил.

– Люся, отключи пожарную сигнализацию! – приказал я.

– Пожарная сигнализация отключена! Доброе утро, Антон Викторович, – раздался металлический голос Люси из динамиков. – Напоминаю, что в следующую пятницу у вас важное мероприятие. В 18:00, ресторан «Андромеда». Не забудьте предупредить вашу спутницу.

– Спасибо, Люся! – ответил я.