— Интересно было бы посмотреть на другие произведения этого художника, — сказал я.

— А мне вот как-то совсем не интересно. Наверное, такая же гадость!» — фыркнула Ира.

— В любом случае, интересная история, — сказал Алфавит. — Надо найти продолжение. Даже если это рассказ, все равно такой жанр в советской газете видеть очень странно. Наверное, творение какого-то неизвестного самородка того времени.

— Все может быть, все может быть, — задумчиво протянул Витя, филигранным жестом забрасывая в рот кусочек шоколадки. — Известное это произведение или неизвестное… Разрешите-ка! — он взял листок из рук Алфавита и, аккуратно сложив вдвое, засунул к себе в портфель.

— Но мы не должны ничего выносить отсюда, — возразила Ира.

— Большое дело — какая-то бумажка. Потом верну. Сорок лет здесь пылилась и дальше будет пылиться. А я, может, найду ей лучшее применение! — с этими словами Виктор решительно захлопнул портфель, давая понять, что не намерен возвращать вырезку обратно.

Мы переглянулись, и я спокойно, с одобрением кивнул Виктору. Он улыбнулся, оценив мою поддержку.

— Все равно не понимаю. Зачем она тебе? — голос Иры прозвучал довольно резко.

— Скоро расскажу, — подмигнул Виктор. — И вообще, ребята, нам домой не пора? И так больше чем на час тут задержались. Пыль — штука вредная! — у него было какое-то лихорадочно приподнятое настроение.

— Да, пора. Завтра вернемся и, может, даже найдём продолжение, — сказал я.

— Не думаю, — Виктор покачал головой.

— Отчего же? — поинтересовался Алфавит. — Тут вон еще сколько всего!

— Здесь нет продолжения, это, скорее всего, вообще никогда ни в какой газете не выходило, — сказал Виктор очень серьёзно. — И это не художественное произведение, не вымысел, — с этими словами он направился к выходу. Он уже было вышел, но обернулся на пороге и сказал:

— Мне надо кое-что проверить, и я вам скоро обязательно всё расскажу, — с этими словами он захлопнул за собой дверь.

От такого неожиданного поворота событий и странного поведения Виктора мы все впали в ступор. Что значит — никогда не выходило? Переглянувшись и пожав плечами, все быстро начали собираться домой.

5

Когда мы вышли на улицу, Виктора уже и след простыл.

— Какой же он быстрый! — весело заметил Алфавит. — Что же он такое знает, чего не знаем мы?

— Хотя бы то, где достать бездонный портфель с шоколадками, — серьезно ответил я.

Все рассмеялись.

— Ну, мне туда, — Алфавит махнул в направлении автобусной остановки.

Я пожал ему руку, и дальше мы с Ирой пошли вдвоем. Ирка, как недавно выяснилось, жила в доме напротив. Самое интересное, что, будучи детьми, мы никогда не встречались во дворе, хотя и я, и она утверждали, что постоянно там торчали. Идти было недалеко, минут пятнадцать — двадцать небыстрым шагом.

— А ты что по этому поводу думаешь? — спросила она. Я не стал переспрашивать, по какому поводу. Все мы до сих пор были под впечатлением.

— Даже не знаю. С одной стороны, глупо, наверное, думать, что это правда. Уж очень все складно написано. И потом, а что же случилось с рассказчицей? Это существо, призрак, — я думаю, такое создание вряд ли оставляет в живых людей, которые его видят.

— С чего ты взял? — заинтересовалась Ирка. — Привидения обычно не такие злобные.

— Мне кажется, это не обычное привидение, а что-то такое… очень уж злое! Преследует человека спустя годы.

— А может, оно специально её не убило, чтоб люди узнали про него, — Ира, казалось, включилась в предложенную мной игру.

— Ты думаешь, оно разумное? Схватило ее и…

Я протянул к Ирке руки и произнес замогильным голосом: «Ты расскажешь про меня миру, чтобы все боялись!» Ирка отпрянула, потом рассмеялась. Я улыбнулся в ответ.

— В любом случае, наш «шоколадный король» обещал что-то рассказать. То, что он знает, а мы нет. Вот и посмотрим, — я произнес это с изрядной долей иронии.

— Ну да, мне тоже интересно стало. Как-то взволновался и убежал сразу. Может, и вправду что-то знает, — Ирка нахмурила лоб, отчего на нем пролегла смешная сердитая морщинка.

— Он хороший парень. Конечно, может показаться немного странным, но я с ним проучился почти четыре года — как и ты, кстати, и знаю, что Витька так просто трепать не будет. Он ведь живёт неподалеку, в соседнем районе. Минут десять ходьбы. Если хочешь, можем зайти к нему и попросить рассказать, — я и сам обрадовался, что в голову мне пришла такая отличная идея.

— А и правда, зайдем! — в Ирке закипала ее обычная жажда деятельности.

Мы подошли к девятиэтажному дому. Стандартному, ничем не отличающемуся от десятков других вокруг.

— Если я не ошибаюсь, то вроде бы здесь. Пару раз приносил ему конспекты. Нам главное найти правильный дом, а вот дверь я точно не перепутаю.

— Это ещё почему? — с удивлением спросила Ира.

— Увидишь, — улыбнулся я.

Мы зашли внутрь совершенно обычного подъезда — точно в таких же жили и мы с Иркой, и немалая часть многомиллионного настроения Советского Союза. На четвертый этаж поднялись на лифте. Я высунул голову, посмотрел по сторонам и, отрицательно покачав головой, нажал на пятый. Эту процедуру пришлось повторить еще пару раз, пока на седьмом я наконец не сказал: «Вот оно!». Мы вышли из лифта.

Дверь в квартиру была деревянной, без обивки. На ней были наклеены обертки от различных шоколадок, некоторые марки были нам хорошо знакомы, другие были явно импортные. Я так и представлял, как Виктор гордо улыбается, обклеивая дверь «импортом».

Ира улыбнулась.

— Даааааааа, такое точно ни с чем не спутаешь!

Я позвонил в дверь. Никто не открыл. Выждав с полминуты, позвонил опять, более настойчиво.

— Может, увидел нас из окна, притаился и не хочет открывать? — полушутя предположила Ира.

— Нет, его окна выходят на противоположную сторону. Исключено. Наверное, по дороге зашел куда-нибудь, до дому еще не добрался.

На всякий случай я позвонил еще раз и приложил ухо к двери.

— Я могу ошибаться, но кажется, слышу какие-то звуки.

— Какие еще звуки? — переспросила Ира и тоже прильнула к двери.

— Как будто кто-то тихо плачет, — сказал я замогильным голосом.

— Тьфу, дурак! — она злобно посмотрела на меня. — Нет там никого. Пойдём отсюда! — с этими словами Ира нажала на кнопку лифта.

Я понял, что моя шутка вышла неудачной, и почувствовал себя виноватым. И куда только делся этот любитель шоколада, он же сказал, что пойдет домой!

Мы вышли из подъезда.

— Да ладно тебе, не обижайся, — я тихонько толкнул ее в плечо.