что это не сулило тому ничего хорошего. – Она сама хотела, – Вершитель сокрушенно пожал плечами. – А значит, подвела бы его к этому.

Микка видел, что Наезднику отчего-то нужно убедить своего служащего, сделать так, чтобы у того не осталось никаких сомнений. Его открытое шкиперское лицо излучало искреннюю заботу.

– Теперь она удостоилась высокой чести, а он бы ее просто обесценил…

– Но ведь это только рекомендация, – сказал Микка. – Люди могут сами решать. В бюллетене так написано.

– Рекомендации… Ты вот ранил хему, – сказал Наездник.

– Вы накажите меня? – требовательно спросил Микка. – Убьете? Как этого мальчика? – Парнишка лежал в траве навзничь, запрокинув голову. – Я ведь тоже узнал про вас… Ты не хочешь объяснить, что это было? Что вы сейчас сделали.

– Ты ведь уже понял, обер-инженер, – терпеливо сказал Наездник. – Об этой стороне вершителей тебе следовало узнать в свое время, в подходящей форме. Но я уверен, что ты обязательно справишься с этим.

– …Вы на самом деле – черви?

– Ты хорошо понимаешь, что никто в это не поверит, и твои слова утонут в информационном шуме.

– Тогда почему бы мне не попробовать?

– Ты нужен нам, парень. Мы не разбрасываемся ресурсами. Мы разумны. Тебе смутила внешняя сторона. Это же пошло. Ты должен понять, ты ведь тоже отличаешься от своих собратьев. Ты более талантлив, а они всегда считали тебя уродом.

Он направился к тарелке.

Флаер загудел, словно старинный трансформатор, и оторвался от земли. Микка остался стоять, он смотрел на сломанную березку, а не на поднимающийся корабль. До станции нужно будет идти пешком: скутер, похоже, он загубил.

Не оборачиваясь, чтобы не увидеть в траве тело мальчишки, обер-инженер побрел в сторону просеки.

Ну, зачем он об этом узнал? Как теперь с этим смириться? Микка судорожным движением переломился в поясе, и его вырвало.

***

Оверкрафт нес Микку над старой дорогой. Она постепенно разрушалась, зарастала травой, как и все остальные, – чинить их теперь не было смысла: электромагнитная подушка мягко удерживала катер в двух метрах над землей. На нем обер-инженер и домчался до Телецкого озера. Путешествие заняло целый день, но гражданская авиация теперь была вне закона. Полеты в стратосфере – только для имперских служащих.

Алтай и вправду был земным раем. Ничего подобного Мамонтов нигде раньше не видел. Горные великаны обнимали синими мысами вытянутое озеро, деревья, чуть тронутые первым осенним золотом, шелестели за куполом овера, обдуваемые теплой верховкой. Розовые фламинго чинно ходили у берега… Оказывается, здесь растет даже виноград.

Микка долгое время ни на что не мог решиться. Он пытался вести себя, словно ничего не произошло и продолжал так же инспектировать энергетическую линию. А в почтовом ящике между тем уже давно закрепленным сообщением висел вызов в высшую административную школу. За лето он два раза приходил и в натуральном виде – свернутой роликом трубочкой. Доставлял ее настоящий фельдъегерь. Даже человек. Раньше вершиной желаний Микки было получить направление на Дмитровский терминал, а тут его приглашали в кузницу земной элиты. Сами настойчиво совали в руки звездный билет. Разве нашелся бы человек, который стал бы упускать свой шанс. Ведь он хотел служить справедливости. Прогрессу человечества. Что же он тогда…

Разум говорил Микке одно, а все нутро кричало и корчилось в немом крике. От одного лишь воспоминания. Ведь он тогда почувствовал ощущения девчонки: когда червь, извиваясь, вползал… нет! Как же ему все теперь забыть? Хотелось все это… с керосином.

И подполье молчит, не пытается снова выйти с ним на связь. Кретины. Они собираются что-нибудь делать? Это так они воюют? Им бы сейчас к нему снова подкатить – взяли бы его тепленьким. Что за детский сад придумали с этим таксофоном.

Однажды Микка решил просто посмотреть. Он свернул с линии к ближайшей деревне и сразу увидел синий купол на коротком столбе, окруженный со всех сторон бурьяном. Сам таксофон был оранжевого цвета – настоящий, старинный, с трубкой ресивера на пружинном шнуре.

Оставив скутер, он подошел поближе, чтобы рассмотреть. Достал платиновый прямоугольник визитки. Оказывается, он всегда был с ним – в кармашке мундира.

Таксофон зазвонил сам.

– Спасибо, Микка. Пожалуйста, перезагрузи личный коммуникатор, – голос был тот же: с сильным московским выговором. Он сразу узнал его.

– Выключить?

– Он не выключается – перезапусти несколько раз, пока мы будем разговаривать. Мы считаем, что ты сможешь поговорить с Драком. Со мной он отказывается.

– Кто он такой?

– Абориген. Настоящий абориген.

– Как это?

Поместье, в которое теперь направлялся Микка, начиналось в срединной части Телецкого озера, на Яйлинской террасе. Никакой границы, или тем более забора между ним и поселком с тем же названием не было, просто примерно в километре вверх по руслу Иланды на дороге стояли высокие распашные ворота, как въезд на ранчо или хлопковую плантацию. Территория владений была просто огромной. После того, что узнал по таксофону Мамонтов, ничего удивительного в этом не было. Конечно, представитель древней цивилизации должен быть олигархом. Как же иначе, если драки, по словам ИИ, – почти вечные существа… Ну, туда-сюда: по сравнению с человеческим веком.

Микка даже не удивлялся, что могло теперь по-настоящему удивить?

Овер скользил над грунтовой дорогой. Перед ним как в сказке бежал, скакал путеводный клубок. Врученный ИИ навигатор. Пока все шло хорошо: обер-инженера Драк не морочил и как прочих эмиссаров восвояси к Яйлу не разворачивал.

Хотя… когда Мамонтов пролетел мимо сложносоставного техно-модернистского здания поместья на высоком берегу реки-Иланды, у него закрались некоторые сомнения. Но клубок продолжал бодро скакать вперед, свернул через время на совсем уж узенькую тропу, прокатился еще с десяток-другой километров, снова выскочил из леса к небольшому ручью и решительно замер у синей скалы. Микка опустил оверкрафт.

Впереди, в небольшой отдельно стоящей рощице виднелся деревянный домик. Бревенчатые стены, дощатая крыша. Сторожка егеря или лесника.

Не спеша, за четверть часа Микка дошел до избушки. Грех было спешить: вокруг стояла такая красота, он даже увидел оленя, тот с любопытством поглядывал на человека из-за куста бузины, поднимал морду, нюхая воздух.

Микка постучал – ему не ответили. Толкнул дверь. Она оказалась не заперта. Внутри было одно открытое помещение. У дальней стены стояла русская печь, у другой, у окна, – столик и несколько тяжелых стульев. Кровать в углу. Все остальное пространство, все стены от пола до потолка занимали книги. Полки начинались уже от двери, сразу за кадушкой и умывальником.

Микка присмотрелся. Корешки книг несли все известные алфавиты мира: здесь была и латиница, и кириллица, и арабская вязь, и иероглифы всех видов. И на полках