Вот тебе раз! Они знакомы, что ли? Возможно, он видел ее на прошлой неделе в телепередаче «Будни Хабаровской милиции»? Наверняка, потому что с Лизой после этой передачи начали здороваться совершено незнакомые люди. Но она-то где его видела?..

А впрочем, сейчас это было неважно. Главное – убрать с дороги человека с зелеными волосами, к которому уже направлялись несколько ражих мужиков, причем один с монтировкой: видимо, чтобы легче было выкорчевать «дерево».

Лиза посмотрела на них – они остановились. Она обвела глазами возмущенную толпу – стало тихо. Совершенно непонятно, как так получалось, однако началось это два года назад, когда в рощице близ Амура начали стенка на стенку вставать парни из общежитий заводов «Амуркабель» и Судостроительного. Возникла вражда после обычной драки из-за девчонки, а чуть не перешло в смертоубийство: парни выходили друг против друга с велосипедными цепями. Лиза, проходившая после окончания Школы милиции практику в дежурной части Индустриального района, приехала по вызову на одну из таких драк. С ней было несколько милиционеров, которые не разрешили ей даже выходить из «уазика», а сами пытались уговорить драчунов разойтись, угрожая даже применить против них табельное оружие. Однако на милиционеров никто не обращал внимания: драка началась… вот упал, обливаясь кровью, один из парней, и тогда Лиза выскочила из машины. Она была до такой степени возмущена и напугана, что ничего не могла сказать, к тому же очень боялась крови (собственно, именно поэтому не пошла в мединститут, как ни уговаривал отец), однако сильнее страха оказалась злость. На земле и так много желающих убивать русских парней! Не далее как вчера она узнала о гибели в Афганистане их соседа, молодого вертолетчика Алеши Краснополова, который когда-то безответно ухаживал за ней, – и проплакала до утра. Алеша прекрасно играл на гитаре и пел. Особенно любил он «Гренаду»: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать…» Он погиб, выполняя, как пишут в газетах, свой интернациональный долг, погиб на войне в чужой стране, будто в песне про Гренаду, он больше не вернется, а эти лоботрясы готовы убивать друг друга просто от нечего делать! Лиза не выдержала: бросилась к драчунам и рванула одного из них за руку.

Ее только чудом не задело цепью, но парень почему-то замер, почувствовав ее прикосновение. Уставился изумленно, притих… И так же замирали другие, стоило встретиться с ней взглядами. Лиза сама не помнила, что говорила и говорила ли что-то вообще, только голова болела сильней и сильней. Потом, когда бывшие непримиримые враги разошлись, словно бы забыв о существовании друг друга и побросав цепи на обочину дороги, Лизу стало ужасно рвать. Ошарашенные милиционеры хотели доставить ее в больницу, но она попросила отвезти в мединститут, к отцу, на кафедру психологии.

Александр Александрович, помассировав ей в своем кабинете лоб и затылок, сразу снял боль. Потом долго пытался выспросить у дочери, что она делала, что чувствовала, однако ее горло жгло желчью, говорить было трудно… Да она почти ничего не помнила и описать случившееся смогла очень приблизительно. Осталось только смутное воспоминание об изумленных глазах парней, устремленных на нее.

Кстати, драки в рощице после того случая прекратились. И вражда между молодыми рабочими «Амуркабеля» и Судостроительного завода словно бы забылась.

– Наследство берет свое, – задумчиво сказал тогда отец.

– Ты имеешь в виду, что я так же могу успокаивать людей, как ты? – обрадовалась Лиза. – Твое наследство берет свое?

– Может быть, и мое, – уклончиво ответил отец. – В любом случае теперь еще больше жалею, что ты не пошла в мединститут.

– Если бы я пошла в мединститут, я бы сегодня не оказалась в этой рощице, – справедливо возразила Лиза. – И они бы перебили друг друга.

Отец насмешливо кивнул:

– Как всегда, с твоей логикой не поспоришь!

С тех пор Лиза знала, что, стоило ей посмотреть на любых скандалистов, будь это расшумевшиеся школьники или подвыпившие мужики около какой-нибудь «стекляшки», как все замирали и таращились на нее, словно забыв, из-за чего разгорелся спор или поднялся крик.

То же произошло и сейчас.

Дождавшись, когда вокруг воцарилась тишина, Лиза подошла к «дереву» и сказала:

– Молодой человек, вы мешаете машинам проехать. Можете встать где-нибудь в другом месте? А вообще-то сегодня такой мороз, что не лучше ли вам пойти домой? Ведь можно и до смерти простудиться!

Странный человек посмотрел на нее. У него было очень скуластое худое, изможденное лицо и бесконечно усталые серые глаза.

– Я тополь, – внезапно проговорил он тихим, усталым, почти безжизненным голосом. – Я тополь из Хонко Амбани. Я вырос на могиле отца. Он рассказывает мне о темных, злобных замыслах буйкин, которые готовы обратиться против живых людей. Я не раз своими ветвями царапал твое окно, чтобы ты выглянула, чтобы я смог рассказать о том злодействе, которое готовится против тебя, но ты не обращала на меня внимания. И вот я пророс здесь, на твоем пути, чтобы ты наконец заметила меня и выслушала. Так слушай же! Валиаха поселилась в твоем доме, валиаха грозит тебе. Байгоан дотянулся до вас из ада, где мучается его душа. Он злобен и мстителен, он хочет, чтобы вы страдали… чтобы вы страшно настрадались перед тем, как погибнуть! Три жертвы он уже получил, теперь ему нужны и четвертая, и пятая!

Пожалуй, если бы тополь, который и в самом деле рос под окном Лизы, вдруг заговорил, она не была бы изумлена сильней! Молча смотрела в зеленые глаза, пытаясь собраться с мыслями, как вдруг раздался вой сирены и визг тормозов.

Лицо незнакомца исказилось ужасом, он мучительно всхлипнул и, выкрикнув:

– Берегись! Беги! – метнулся было на обочину, однако зеваки как замерли в оцепенении, так и стояли стеной, пробиться сквозь которую «тополю» не удалось.

Лиза оглянулась – оказывается, рядом затормозила «Скорая».

– Как быстро вы добрались, – радостно сказала она, обращаясь к выскочившему из машины светловолосому врачу в меховой куртке, накинутой поверх белого халата. – Вроде бы только что какой-то мужчина звонить пошел в школу…

– Да у нас как раз был вызов здесь неподалеку, – пояснил врач, – только собрались возвращаться, как передали из диспетчерской, что рядом происшествие. Ой, извините, здравствуйте, Елизавета Александровна!

– А мы с вами разве знакомы? – удивилась Лиза. – Или тоже по телевизору меня видели?!

– Ну уж нет, телевизор с моей работой некогда смотреть, – усмехнулся врач, сияя голубыми глазами. – Я у вашего отца учился, даже кандидатскую собирался у него защищать, да так и не собрался, – он дернул углом рта. – Не судьба, знать, пролезть в науку! Видел вас как-то вместе с Сан Санычем. Вас не заметить и не запомнить трудно – да сами, наверное, знаете!

Лиза неловко пожала плечами, слабо улыбнулась. Комплименты всегда приятны, даже если перед этим наслушаешься всякой пугающей ерунды.

– А с этим человеком теперь что будет? – спросила она, кивком показывая на «тополь», которого немолодая фельдшерица вяло уговаривала сесть в «Скорую».