Архипова25. 5 июня был утвержден военный комиссариат завода Мотовилихи в составе Синицына, Кержакова и Андреева. 22 июня был утвержден состав Пермского уездного военного комиссариата в лице Федора Ефимовича Колобова и Николая Трифоновича Ершова26. Военным комиссаром Усольского уезда был назначен Коуров27.

* * *

В своей работе губернский, уездные и волостные военные комиссариаты столкнулись с дезертирством, как массовым явлением, не сразу.

После обнародования объявлений о призыве на службу в Красную армию наблюдались лишь отдельные случаи уклонения. Такие события, как Ижевско-Воткинское и другие восстания, происходившие летом 1918 г., несмотря на то, что следствием их стало дезертирство из РККА, не были связаны с нежеланием служить среди крестьян, а, как будет показано ниже, имели сугубо политические и социально-экономические причины.

В начале Гражданской войны причин нежелания служить в новой армии у крестьян было несколько. Прежде всего таковой явился страх быть убитым, который дополнялся беспокойством за свою семью и хозяйство.

В июне 1918 г. военный комиссар Ошьинской волости Осинского уезда заявил военкому города Осы, что из 23 красногвардейцев «изъявил желание служить в рабоче-крестьянской армии только один человек»28. В том же уезде в с. Фоки мобилизованные, не желавшие служить в армии, убили несколько членов волостного исполкома29.

Вместе с тем списки мобилизуемых составлялись волостными комиссарами регулярно, без каких-либо промедлений. Желающих служить было более, чем требовалось, а количество дезертиров незначительным. Среди добровольцев были те, кому едва исполнилось 16 лет. Скорее всего, служба в Красной армии привлекала революционно настроенную крестьянскую молодежь возможностью активной борьбы, жаждой «приключений», самой неизвестностью и одновременно престижностью. Для низших слоев это была еще и возможность «выбиться в люди», сделать военную карьеру.

В приказе Пермского губернского военного комиссариата от 9 августа 1918 г. отмечалось, что, «по некоторым сведениям, основную часть добровольцев составляют мальчики 16–18 лет», при том что декретом ВЦИК 25 апреля 1918 г. призывной возраст определялся с 18 лет и указывалось, что «16–18 летние добровольцы не вполне пригодны для военной службы, так как тяжесть этой службы не соответствует физическому их развитию, к тому же от этого возраста нельзя ожидать вполне сознательного отношения к делу»30. Иначе говоря, энтузиастов, не достигших призывного возраста, рекомендовалось отправлять домой до возмужания.

Помимо военкоматов списки иногда составляли учреждения, не имеющие на то право и без каких-либо оснований. Приказом Пермского губернского военкомата от 16 июля 1918 г. во исполнение приказа народного комиссара по военным делам Л.Д. Троцкого от 10 июля 1918 г. руководителям военных округов и губернским областным комиссариатам по военным делам запрещалось проводить на местах мобилизации местным органам управления, за исключением случаев, когда «по боевой обстановке проведение таковых являлось необходимостью и в короткий срок, при отсутствии возможности по телеграфу испросить распоряжения высшей государственной власти»31. При возникновении «надобности в местной мобилизации» следовало доносить об этом народному комиссару с указанием оснований32.

Приказ Пермского губвоенкомата был вызван тем, что на местах производились мобилизации по инициативе местных органов управления «на весьма разнообразных основаниях». В приказе подчеркивалось, что «такой порядок вносил дезорганизацию в общее Государственное дело обязательной военной службы, установление которой было предложено»33.

Наряду с этим различного рода трудности в деле комплектования Красной армии личным составом вынуждали местных большевиков нередко переходить к насильственным мобилизациям. В разных источниках, в частности в переписке между военными учреждениями, упоминаются «обязательные» и «принудительные» мобилизации. Термин «обязательные мобилизации» употреблялся теми, кто их проводил посредством приказов и повесток военных учреждений.

Термин «принудительные мобилизации» означал конвоирование мобилизованных к месту службы, применение физической силы, оружия, угроз, уговоров или морального нажима. Он часто использовался самими мобилизованными, чтобы в критический момент снять с себя ответственность за службу в армии. Так, военнослужащий, попавший в плен к противникам большевиков, на вопрос, почему он пошел служить в Красную армию, мог уверенно ответить, что «был принудительно мобилизован». С этой целью на призывных пунктах мобилизуемые нередко просили выдать справку или указать в военном билете принудительный характер службы. Так, 26 апреля 1920 г. в Пермскую губЧК поступила сводка, «в коей, между прочем, определенно указывалось, что делопроизводитель Пермского уездного военкомата некто Субботин совершает подделку документов, которые и выдает за известную мзду: продукты и прочее, красноармейцам»34.

Подобные справки-«удостоверения» выдавались все теми же сельскими обществами при участии ревкомов, что имело место в декабре 1918 г. Возможно, сельские общества таким способом активно пытались помочь крестьянам обезопасить свою жизнь на случай отступления Красной армии и попадания в плен к противникам большевиков. Известны факты, когда сельские общества проводили собрания и выдавали крестьянам справки о принудительной мобилизации в белую армию на случай ее отступления. Если обратиться к более поздним показаниям на сельских сходах дезертиров из Красной армии, а также тех, кто добровольно служил на стороне белых или принимал участие в Ижевско-Воткинском восстании, то выясняется, что общества осуждали их, не поддерживали35.

Мобилизации проходили регулярно на основании декретов, приказов, распоряжений и предписаний центральных и местных органов Советской власти, распространявшихся на разные категории населения – рабочих, крестьян, офицеров и унтер-офицеров 1890–1898 гг. рождения. Так, за декретом СНК от 29 июля последовал приказ СНК от 2 августа, затем телеграмма Пермского губвоенкомата от 2 сентября, телеграмма того же учреждения за 28 сентября, далее – распоряжение командующего особыми отрядами 3-й армии от 1 октября о мобилизации в Красную армию36.

Приказ по войскам 3-й армии Восточного фронта от 26 сентября 1918 г., изданный во исполнение приказа РВСР от 11 сентября 1918 г., предусматривал призыв на действительную военную службу на всей территории Республики всех граждан, родившихся в 1898 г., бывших офицеров и военных чиновников 1890–1897 гг. рождения, бывших унтер-офицеров, родившихся в 1890–1897 гг. Согласно приказу призыв следовало начать 1 октября: бывших офицеров, военных чиновников и унтер-офицеров, в том числе родившихся в 1898 г. В приказе также говорилось: «Прочих граждан, родившихся в 1898 году – с 15 сентября и окончить не позже 15 ноября, причем точные сроки призыва устанавливать губернским военным комиссариатам. Все лица, призываемые на военную службу по этому приказу, задерживаются на таковой впредь до указания РВСР. Ответственность за несвоевременную явку призываемых возложить не только на окружные, губернские, уездные и волостные комиссариаты по военным делам, но и главы семей, которым принадлежат призываемые, председателей совдепов, комитетов бедноты, фабрично-заводских и домовых комитетов по месту работы и жительства призываемых. Обеспечить успех призыва тщательной его подготовкой. Из призываемых сформировать 5 дивизий с запасными к ним частями в Уральском военном округе. В Вятской губернии 1 пехотный полк, в Пермской 1 пехотный полк. Итого в Уральском военном округе 2 пехотных