– Хвала, хвала Господу, Деве Марии и святым угодникам, – бормотала Кэти. Я мычала, соглашаясь с ней, размышляя о том, что неплохо и в самом деле вознести хвалу Господу. И всячески проявлять христианское рвение. Кажется, четыреста лет назад набожность считалась одной из добродетелей. Не успела заявить о своем решении, как няня принялась выкладывать сплетни, терзающие придворные уши и занимающие придворные рты.

Во дворце склонялись к тому, что у юной королевы случился нервный приступ, которым она была подвержена и ранее. В этот раз, не выдержав волнений и бремени короны, возложенной на голову, Елизавета – я то есть – чуть не отдала Богу душу.

– Не только Тайный Совет, но еще и Парламент будут давить на тебя, умоляя выйти замуж и подарить Англии наследника, – предупредила няня. – Все только об этом и говорят. Смерть еще одной королевы – это новая гражданская война!

О боже! Этого еще не хватало! Тогда кольцо?.. Получается, я вовсе не замужем и даже не обручена?

– Спасибо, Кэти, – пробормотала я. – Это не был нервный приступ. Меня отравили.

Если кому и могла доверять, так это ей и Роджеру. Дальше – посмотрим.

– Знаю, – произнесла женщина, кусая губы. – И это произошло опять. Опять! И где?.. Во дворце Уайтхолл! На моих глазах… Как не уследила? Девочка моя, сможешь ли ты простить меня?

Как это – опять? Неужели меня, вернее королеву, уже пытались отравить?

– Не смей себя ни в чем винить, – тихо произнесла я.

Кэти была безутешна.

– Все началось после Тауэра, в Вудстоке, когда тебя выпустили из заключения. Яд, пожар, головорез Пол Перри, которого успели заколоть раньше, чем он добрался до твоей комнаты. Елизавета, девочка моя!

– Все будет хорошо. Я приму меры, обещаю, – сказала больше для себя, чем для нее. – Думаю, мне следует поговорить…

Да, и с кем мне об этом поговорить?..

– Тебя дожидаются Уильям Сесил и Роджер Эшам, – в ответ на мои мысли произнесла Кэти. Вот с ними и поговорю. Надо выяснить, кто мог желать моей смерти и делал это с размахом и выдумкой.

– Рада, что Роджер вернулся ко двору, – продолжала Кэти. – Достойный джентльмен с незапятнанной репутацией и замечательный учитель.

Я кивнула. Именно такой мне и нужен, потому что собиралась сделать его чем-то вроде личного секретаря. В прошлой, московской, жизни у меня была замечательная секретарша, которая облегчала жизнь и помогала в работе.

– Но прежде, – Кэти хлопнула в ладоши, – твой завтрак. Теперь вся еда, что доставляется в личные покои, проверяется дважды! Клянусь, дважды! Я заставила каждого из лакеев отведать блюда, которые они принесли, чтобы, упаси Бог, не подсыпали ничего по дороге.

Завтракала я в постели. Рядом замерло несколько фрейлин. Я так и не заметила, откуда и в какой момент они появились. Да и вообще, зачем столько народу? Кэти порывалась меня кормить с ложечки, но я не разрешила, чувствуя себя неуютно под вежливыми, но любопытными женскими взглядами. Затем, когда поднялась с кровати, на меня налетел, закружил, сбивая с толку веселым щебетом, заботливый вихрь из служанок и фрейлин. Я только успевала крутить головой, поднимать руки, переставлять ноги, обреченно позволяя делать с собой все, что угодно. Им угодно было переодеть и привести королеву в порядок. Приятно, когда за тобой так ухаживают, несмотря на то что меня все еще пошатывало от пережитой болезни.

С меня сняли длинную тонкую сорочку, обтерли, ничуть не смущаясь чужой наготы, которой, кажется, больше смущалась я. Вымыли волосы, помогли натянуть новую сорочку, смешные панталоны, теплые чулки – по полу немилосердно гулял сквозняк. Затем были жесткие белоснежные парчовые юбки, что крепились на талии на сложных кружевных завязках. Зашнуровали холщовый лиф, да так, что от первого размера груди ничего не осталось, словно я была рождена мальчиком. Кэти смотрела на меня и все время ужасалась тому, насколько я исхудала.

Затем – не зря она была назначена хранительницей королевского гардероба – принесла из другой комнаты самое красивое платье, которое я когда-либо видела. Белое, шелковое, приятное на ощупь. Тяжелое, зараза! Оно было расшито жемчужинами размером с фасоль, с квадратным вырезом на груди, от которой, утянутой лифом, остались одни воспоминания. Да и те были прикрыты вставкой из тончайшего прозрачного материала. Обувь – украшенные жемчугом и серебряными нитями туфли на высоком каблуке. Хорошие туфли, неудобные правда, но после того, как столько лет отбегала на шпильках, меня уже ничем не удивить.

Кэти помогла с украшениями. Нити жемчуга на шею, небольшие серьги – ой, в своем времени я так и не удосужилась проколоть уши! Перстни… Я собиралась расспросить Кэти о кольце, так похожем на обручальное, но вокруг все время вились фрейлины. Мне сделали прическу – закололи завитые локоны наверх. Кэти в задумчивости покрутила внушительных размеров жесткий воротник.

– Только не его! – взмолилась я, утомленная до невозможности утренним туалетом. Тут бы прилечь… Но, кажется, если я откинусь на кровать, то обратно уже не встану. Только с подъемным краном. Как ходить, когда за тобой волочится шлейф длиной в пару метров? Да и как выжить в мире, в котором так сложно одеться? А раздеться смогу лишь с посторонней помощью!

– Ты великолепна, дитя мое, – ответила Кэти, и в ее голосе прозвучала гордость. – Зеркало!

Только сейчас я увидела себя в первый раз. Замерла, чувствуя, как заколотилось сердце, а ладони сделались холодными и липкими, словно пойманные во рву лягушки. Незнакомая женщина совсем не походила на прежнюю меня – брюнетку с зелеными глазами, худенькую и невысокую, отчего я спасалась туфлями на внушительном каблуке. Из большого зеркала с инкрустированной драгоценными камнями рамой на меня смотрела молодая рыжеволосая женщина с выразительным и властным лицом. У нее были карие глаза, бледная и гладкая кожа и небольшой рот с тонко очерченными губами. Я отшатнулась. Не знаю ее! Попятилась, чуть было не сорвавшись в бега. Нет! Стоять, Лизка, куда?! Замри! Дыши и привыкай к новой себе…

Вздохнула. Оценила роскошь платья, прикинула, во сколько оно обошлось казне, и ужаснулась. С трудом заставила себя улыбнуться. Тут же лицо утратило властность, на щеках заиграли ямочки, глаза заблестели, и я поняла, что смогу привыкнуть к новой себе. Королева Англии оказалась красивой и яркой женщиной. Она была выше среднего роста, стройная, с изящными руками и тонкими пальцами. Не сомневаюсь, с такой внешностью Елизавета пользовалась законным успехом у мужчин. Только мне было совсем не до этого! Тут бы выжить… А потом разобраться, свихнулась я или нет.

Слуги тем временем отворили двустворчатые двери спальни, фрейлины унесли зеркало. Я, удостоверившись, что шлейф подхватила одна из девушек, шагнула в неизвестный мир. При этом всячески уговаривала себя не поддаваться панике. И не подумаю бежать! Королева я или кто?!

В первой приемной толпились дамы, одна наряднее другой. Черными воронами в стайке райских птичек, точнее, среди разодетых девушек, виднелись фигуры двух мужчин, увлеченных беседой. Оба одеты в черное – в наглухо застегнутые короткие куртки из плотного материала с рукавами, притороченными к пройме шнуровкой. Из-под высокого жесткого воротника кокетливо выглядывал кружевной край рубашки, видневшийся также в просветах на плечах и манжетах. Грушеобразные короткие штаны переходили в обтягивающие, не покривлю душой, лосины. Наряды мужчин довершали мягкие остроносые ботинки, кажется, из бархата.