Вернувшись в лагерь, Линея первым делом нашла Фенриса и бросилась обнимать, сказав, что скучала. Эльф неуклюже ответил на объятия, осторожно сжимая хрупкие плечи девушки, и поймал на себе довольный взгляд Маркуса, мол, он же говорил. С тех пор их отношения вернулись в норму, Фенрис всё чаще замечал прежнюю ласковую улыбку на лице эльфийки, обращённую к нему, и сам не заметил, как стал отвечать такой же теплотой. Они провели несколько замечательных дней вместе, разговаривали обо всём, больше, конечно, делилась Линея своим прошлым, но и Фенрис позволил себе рассказать некоторые забавные истории, которые приключились с ним в, казалось, уже таком далёком рабстве. Но вскоре эльфийке вновь пришлось покинуть отряд.

Иногда Маркус уводил людей на дело, оставляя в лагере двоих и Фенриса — новичку пока ещё не давали принимать участие в партизанских вылазках. После каждой отряд возвращался с приличной добычей, и по обыкновению они устраивали пирушки. Однажды Фенрису всё-таки довелось участвовать в одной из них. Тогда они напали на небольшой обоз с продовольствием, который шёл к отряду кунари, засевшему в ближайшей деревушке. Часть еды отправили в базовый лагерь, а остальное жадно поглощали, запивая раздобытым всё в той же деревне у местных элем.

Когда веселье достигло пика, а луна повисла высоко в небе, прибыло подкрепление взамен ушедшим. Вернулась и Линея. Она тут же заметила Фенриса и направилась в его сторону, но её окликнули.

— Линея, спой-ка нам, — позвал эльфийку Маркус. Он был уже прилично выпивши, на его коленях сидела Кармен и тоже громко подначивала девушку.

Смутившись, Линея всё-таки прошла в центр поля. Она бросила осторожный взгляд на Фенриса, и её щёки покраснели, но она закрыла глаза и тихо запела. Разговоры стихли, чтобы всем было слышно её пение. Жак подхватил мелодию и заиграл на флейте.

Её чудесный голос разносился над лагерем. Фенрис вспомнил, как просыпался, услышав его. Он с открытым ртом смотрел на красавицу с прекрасным голосом, а его сердце то замирало, то ускоряло бег. Он не разбирал слов, а только наслаждался звуком, что проникал в самую глубину души.

«…кто ищет, тот в пути,

Который приведёт

Всех в город золотой под небом голубым,

Пока ещё ты мой, а дальше — поглядим». *

Линея сделала паузу и открыла глаза. Её взгляд был обращён к Фенрису, и его сердце лихорадочно застучало. Он прислушался к словам.

«Я тебя напою душистым вином,

Нектаром любви,

Тебе подарю закат и зарю,

Все ночи свои, все ласки свои.

Я, наверно, люблю,

Но не признаюсь в этом даже себе,

Я тебя напою нектаром любви,

Ты будешь моим, так угодно судьбе». *

Песня стихла, и все, как заворожённые, смотрели на Линею, наслаждаясь сладким привкусом баллады. Прозвучали сначала несмелые хлопки, которые всё нарастали, пока не перешли в бурные рукоплескания. Многие, особенно мужчины, кричали громкие комплименты в адрес эльфийки, но она продолжала смотреть только на Фенриса, который застыл и не мог пошевелиться — такое неизгладимое впечатление произвела на него песня. Глаза Линеи стали мокрыми от слёз, и она сорвалась с места, убегая в темноту тропического леса. Фенрис получил тычок под рёбра, прежде чем очнуться. Одна из сестёр подталкивала его последовать за девушкой, и он, повинуясь также своему порыву, бросился следом за ней.

Отыскал он её довольно скоро. У Линеи была удивительная способность находить живописные места рядом со стоянкой отряда, и в этот раз она сидела на берегу небольшого озера, в которое впадает речушка, заканчиваясь маленьким водопадом. В неверном свете луны её маленькую фигурку было трудно разглядеть, но сотрясающиеся плечи и редкие всхлипы красноречиво выдавали её слёзы. Девушка не заметила, как Фенрис вышел из-за деревьев, поэтому она вздрогнула, когда он подошёл ближе и произнес:

— Это было самое прекрасное, что я когда-либо слышал, — он сделал ещё шаг в её сторону, она, не оборачиваясь, стала вытирать слёзы. — Прости, я не умею говорить красиво, но твоя песня — слова и голос — тронули меня до глубины души.

— Я… я думала, тебе не понравилось, — неразборчиво произнесла Линея, потому что всё ещё тёрла лицо руками, пытаясь остановить поток слёз. Фенрис подошёл ещё на шаг ближе.

— Очень красиво, — прошептал эльф.

Линея плохо расслышала его последние слова, поэтому обернулась, чтобы переспросить. Фенрис протянул к ней руку, ласково провел ей по щеке девушки, вытирая мокрую дорожку, и повторил:

— Ты очень красивая.

Он первый поцеловал её. Прикосновение нежных губ вызвало у него странные, но приятные ощущения в животе. Ещё минуту назад он размышлял о её необычном поведении, придумывал, что скажет ей, как поступит… Но после того, как они слились в сладком поцелуе, все его мысли куда-то пропали. Он только чувствовал её горячие губы с солёным привкусом и влажный язычок, что неуверенно проник в его рот. Фенрис неловко ответил на эту игру и почувствовал, как тонкие пальцы Линеи коснулись его шеи и пробрались к затылку, путаясь в белоснежных волосах. В ответ он положил вторую руку на талию и притянул её к себе, прижимаясь всем телом.

Кислород в легких давно закончился, а поцелуй из нежного превратился в страстный. Чтобы не задохнуться, им пришлось оторваться друг от друга, и Фенрис заглянул в полуприкрытые глаза Линеи, читая в них неподдельное желание. Её щёки горели огнём, и Фенрис почувствовал, как сам начинает краснеть под её соблазнительным взглядом. Она вновь накрыла его рот поцелуем, плавно перешла к подбородку, оставляя влажную дорожку, двинулась к шее. А Фенрис не знал, что ему делать, и неуклюже водил руками по спине девушки. Для него это было впервые, все эти чувственные прикосновения, приятные до дрожи, от которых кровь прилила к низу живота, и в штанах стало неожиданно тесно.

По случаю, Линея всё ещё была в дорожном плаще, который так и не успела снять. Сейчас он пришёлся как нельзя кстати. Она скинула его с плеч и расстелила на земле, устроившись поудобнее, потянула Фенриса на себя. Они снова слились в страстном поцелуе, лёжа на мокрой траве, от холода которой отделяла их лишь толстая ткань. Соединились в одно целое телом и душой, и только одинокая луна была свидетелем их счастью.

Рассвет они встречали вместе, прижимаясь друг к другу, чтобы разогнать холод, пришедший с утренним туманом. Но слишком долго их уединение продолжаться не могло, и они были вынуждены вернуться в лагерь, оставляя в памяти шум водопада, отражение луны