Гнилому волокну свою задницу и, тем более, голову доверять нельзя.

Отломав от микавы две косточки потоньше да попрямее, обмотали растрепанной веревкой, добавили трута для верности, застучали камнями по огниву. Веревка горела ярко, стреляла искрами, пускала огненные струйки до земли.

— Дивная выдумка, — покрутил носом Дудочник — дым пах весьма своеобразно.

— А ты как думал, — гордо заявил Анри, — высокие техницкие задумки, не имеющие подобиев!

— И стоит, как парус холька, — буркнул Фэйри, — а мы на такую ерунду тратим. Можно же было вон его ободрать, — ткнул стенолаз в мертвого коллегу, — штаны, они тоже бы горели.

— Не нуди, — попросил Бертран, — ведь вон, как светло стало!

И действительно, живой огонь осветил пещеру куда действеннее, чем плесень-светлячок. Каменные сосульки, растущие и вверх, и вниз, разноцветные камни, полузатертые рисунки, схожие с теми, что были в их прежнем, разоренном негодяями доме, многочисленные остатки трапез микавы — жрала тварь на манер свиньи — брызги летели до потолка, оставляя бурые потеки. Хорошо, не довелось сходиться с этакой мерзостью лицом к лицу, сдохла раньше… дивно повезло! Вот, что значит заступничество Господне, что послала меткую стенолазью жопу…

Сокровищ, правда, все равно, разглядеть не выходило.

— Наебалово, — цыкнул зубом Суи, — от этих грамотеев — одни беды и сложности.

— Ну да, — вздохнул Дудочник до того горько, что Бертрану захотелось треснуть егеря промеж глаз, — то ли дело — грабить посреди дороги! Легко, просто, стильно! Светло, ясно, ветерок обдувает…

— Сквозняк и тут есть, — принюхался Фэйри, на миг став похожим на гигантскую гиену, — откуда-то оттуда крепко свежаком тянет.

— Ну это и не удивительно, — пожал плечами Анри, — на одних стенолазах не выжить, мы — товар штучный. Ясное дело, что эта сволочь в лес как-то выбиралась. Значит, и мы ее дорожкой выйдем.

Внутри Бертрана поднялась горячая волна, захлестнула по самые уши. Выходило, что не будь пещера обитаема, им бы тут подыхать пришлось⁈

— Да по веревке вылезли бы, — махнул рукой Фэйри, случайно ответив на невысказанный вопль командира, — делов-то!

Суи передернуло. Он отвернулся, повел рукой с факелом…

— На месте стой, деньги к осмотру, — тихо проговорил он давным-давно запасенные красивые слова. Бертран выдумал их на всякий случай — вдруг придется брать за мягкое место и твердый кошель какого-нибудь бонома. Или рыцарь подвернется, из богатых, но трусоватых. Говорят, тот народ красивости любит…

— Что? — будто цапли, увидавшие жирных и сладких лягушек, дернулись три товарища.

— Там! — столь же кратко ответствовал Бертран и указал факелом.

«Там» — это у самой разрисованной стенки. Вокруг земля песочная, а там, почти ровный круг рыжей глины.

— Думаешь? — спросил Дудочник, сглотнув.

Бертрану снова свело горло, самую малость, но ощутимо. Он прохрипел:

— До сих пор все совпадало. Почему бы и не там?

— Кто не рискует, того на погост с музыкой не несут! — поделился очередной стенолазной мудростью Анри.

— Риску-то, риску… — пожал плечами Бертран.

— А лопату мы не взяли, — Дудочник как-то очень уж мерзко хихикнул. — Бросили наверху, в кустах.

— Это чтобы удобнее было нору засыпать, буде подберется какая-нибудь падла тихонько!

— И все у нас так, — хмыкнул Суи. Горло отпустило, но слова выходили трудные, как после ледяного пива. Эх, пива бы сейчас…

— Нас мало, но мы с ножами, — выдвинул нижнюю челюсть Анри. И первым взялся за рукоять, не жалея ценный клинок.

Бертран хотел было заругать товарища, поставить на вид небрежение ценным инструментом — хорошее железо хороших денежек стоит. Но затем подумал, что, во-первых нож чужой, так что и выговаривать не за что. А во-вторых, и у самого руки дрожат от поспешной жадности, так что лезть за лопатой, время терять… ну нахер! Благо и у самого ножик есть.

* * *

Ножами копалось плохо. Руками еще хуже. Бертран, плюнув, все же начал рыхлить землю топором, здраво рассудив, что если закопано сокровище, он этаких топоров пучок купит. А если нет, печаль и без того превеликая случится, затупленная железка лишнего не прибавит. Остальные выгребали ладонями, откидывали подальше — мало ли, вдруг копать придется глубоко, чтобы земля обратно не стала засыпаться. Все царапались, ломали ногти, скверно ругаясь. Фэйри, взяв пример с командира, пустил в дело «жмур» — плоская рукоять выгрызала немалые комья, куда там мотыге!

Первое время копали быстро, прямо таки с ожесточением. Потом, когда начала подкрадываться усталость, работа пошла медленнее. Ну и копать, стоя на коленях — такое себе занятие, приличному человеку не сильно подходящее. Хотелось пить, болели разодранные пальцы — как не береглись, а камни все равно резали до мяса… Воняло жжеными тряпками. Веревочные факелы давным-давно погасли, погрузив пещеру в полумрак. Но глазам хватало и скудного плесневелого света. Да и что толку разглядывать? Копай себе! Отгребать можно и не глядя.

Яма дошла примерно до колена. Копать стало легче — проломили верхнюю глиняную корку, утоптанную костлявыми и когтистыми лапами дохлой сволочи. Пошел чистый песок.

Открылось второе дыхание. И вскоре «жмур» и топор одновременно скребанули по чему-то деревянному.

Все замерли. А потом кинулись выгребать песок из ямы с лихорадочной страстью обезумевшего барсука, чья барсучиха, вильнув мохнатой задницей, спряталась в норе. Так и полетел во все стороны!

— Бревна?.. — сказал Дудочник, отвалившись в сторону — с указательного пальца правой руки свисал сорванный ноготь, капала кровь.

— А ты думал, что там сундук будет? — фыркнул Анри.

— Крыша, — пропыхтел Фэйри.

— Крыша? — переспросил Бертран.

— Ну да, — теперь и стенолаз прекратил раскопки, — или стена. Как тебе удобнее. Закопали в яму, положили сверху, чтобы никакая животная не прокопалась и не нагадила.

— А так делают? — Суи вытер, а скорее размазал пот и грязь по лицу.

— А кто им запретит? — хмуро улыбнулся Дудочник. — Я понял, что это за такое.

— И что же? — уставился на егеря командир.

— Копать надо, — мотнул головой тот и начал левой рукой очищать края крыше-стены.

— Вылезь, — приказал Бертран, — у тебя руке пизда. А ты в говно полез.

— Так песок… Копать надо!

— Хочешь, чтобы я тебе потом сгнившую руку отрубил? Иди нахер отсюда! Вон, ход ищи! Нам отсюда еще выбраться надо.

— Выбираться, — с тоской протянул Дудочник, посмотрел наверх — солнце давным-давно зашло, и очертания дырки «в небе» было уже не разглядеть. Пока егерь таращился, ему в лицо прилетела добрая порция песка — Фэйри по-прежнему изображал барсука, греб не глядя.

— Бля! — взвыл Дудочник, начал тереть глаза…

— А ведь говорили ему, а ведь предупреждали его, — прогнусавил Бертран.

Стрелок выбрался из ямы, сел в сторонке, тихо матерясь. Компания не прислушивалась, мало ли что в словах мелькнуть может. А человек ведь от расстройства, не со зла.

— Дай топор, — попросил Фэйри.

Бертран молча протянул оружие.

Стенолаз четырьмя ударами перерубил одно из бревен. Топнул ногой по вырубленному. «Поленце» упало вниз. А из свежего проруба на компанию дохнуло вечностью: запахом тлена и гнилого тряпья.

— Там пустота, — присвистнул Анри.

— Это значит, что нас обворовали?

— Не обязательно, — протянул Бертран и попросил:

- Давай, друг Фэйри, рубани еще несколько, попробуем повытаскивать.

Стеноалз молча кивнул и принялся за работу.

Бертран, в который раз, позавидовал выносливости товарища. Столько всего произошло, а рубит отчаянно — щепки во все стороны.

С одной стороны ямы перерубленные бревна держались крепко. С другой шатались больными зубами. Их, раскачав, повыдергивали.

Фэйри пожертвовал два локтя веревки. Запалили факелы.

— Вроде не глубоко, — прикинул Бертран и спрыгнул в яму. Стенки ее были черными — похоже, что тут разводили костер.

Под ногами звонко хрустнуло. Суи осторожно переступил, опустил огонь пониже. Горшки, груды тряпья, какие-то кости… Бертран пошевелил ногой тряпье, отвалил в сторону.

На истлевшей циновке лежал короткий меч, больше похожий на кинжал. Суи поднял, присмотрелся.

— Он ведь не стальной… Как так⁈

— Дай сюда! — на краю ямы мгновенно оказался Дудочник. Схватился за оружие, начал внимательно его рассматривать. Принюхался, лизнул, не побрезговав, обкусал лезвие…

— И что? — спросил Бертран.

— Бронза, — растерянно протянул егерь.

— Это что же мы такое нашли-то, а? — спросил Фэйри. И, спрыгнув к Бертрану, начал деловито разбивать горшки, один за одним. Но высыпалось одно только просо, почерневшее, сморщенное, прогорклое за те сотни (а то и тысячи лет), что лежало под слоем песка