хоть взорви поезд, это ужасно, но это террористический акт, и, значит, дело имеет свое место, свою полочку. А мое не имело ничего сопоставимого. Оно было нестандартным, и именно нестандартный человек должен был его раскрыть. Вот она, моя судьба.

Свято веря в свою избранность (по крайней мере, в рамках этого преступления), я гнал по главной дороге. Передо мной мелькали лица жертв, и я мысленно повторял: «Подождите, подождите, вы будете отомщены». Возможно, конечно, это выглядело нелепо и даже театрально, но ситуация сама меня к этому подвела. Я прошел через многое и где-то глубоко внутри ощущал, что эта история не могла прийти к завершению без моего участия. Подумать только, я ведь мог уехать! Еще несколько часов назад я мог уехать, и тогда истинный убийца прожил бы остаток жизни с чувством вседозволенности, может быть, он даже посчитал бы это событие Божьим промыслом. А может, он решил бы нечто подобное повторить (по крайней мере, в сериалах говорят, что маньяк не способен остановиться сам), и тогда были бы новые жертвы. Хоть это и звучало пафосно, но сегодня я собирался остановить абсолютное зло.

Единственным способом найти Заура было ехать по главной улице и смотреть по сторонам. Рано или поздно я услышал бы его ругань или выстрелы, увидел бы драку, в которую он ввязался… Но ничего этого не было. Я не обнаружил Заура ни на главной улице, ни в кафе. Хотя, наверное, было бы странно (несмотря на его внушительный живот) все время встречать в кафе следователя, результатов работы которого ждал весь Дагестан…

Оставалось только одно место.

Машина медленно спускалась вниз. Снег и не думал таять. У гостевого дома стояло гораздо меньше народу, чем вчера, но блюстители закона выглядели как-то напряженно. Они переглядывались друг с другом, а увидев мою машину, трое из них как-то даже сгруппировались. Один, дав мне подъехать к парковке, жестом потребовал, чтобы я остановился.

– Салам алейкум, – сказал я, опустив стекло.

– Заезд запрещен, – грубо сказал он и бесцеремонно заглянул на заднее сиденье, будто искал кого-то.

– Я здесь живу вообще-то, – возмутился я. – Я утром выехал по делам. Заур знает меня.

– ***** ********** ** *****, – раздраженно сказал что-то на аварском другой полицейский.

– Туда-сюда не ходи, сразу в свой номер, – сказал мой явно раздосадованный собеседник и не очень уважительным взмахом руки разрешил проехать.

Удивленный таким отношением к себе, я все же решил проявить терпение. К концу дня этот парнишка будет благодарить меня за помощь в раскрытии преступления. А может, это я буду благодарить его и остальных полицейских за помощь мне в раскрытии преступления.

– Ура, – буркнул я, увидев припаркованную машину Заура.

Свою машину я поставил рядом и пошел ко входу. Нельзя терять времени. Пока я ищу следователя, преступники могли уничтожить все возможные улики, избавиться от ножа, сжечь вещи девочек, если они их украли. Ну, мало ли, вдруг имелся какой-то извращенный мотив.

– Да еб твою мать! – заорал Заур, выходя из дверей. – Блядь, что ты тут делаешь? Я же нормально тебе сказал, вали на хер отсюда! Что ты тут делаешь?!

– Веду расследование, – уверенно сказал я.

Все козыри были у меня на руках. Я мог дать ему возможность орать сколько он хочет. Если ему на голову с утра насрала птица (или, что более вероятно, начальство), я в этом не виноват. В конце концов, он делал то же самое, что делало его начальство. Сперва на твою голову срут, потом ты ищешь, на кого бы насрать самому.

– Ведешь что? Расследование? – Он рассмеялся, но в его смехе не было ничего веселого. Он явно был злее обычного. – Ты на голову ебанулся, что ли? Эй, эй! – Он заорал в сторону сотрудников. – Я же сказал, никого не впускать! Выкиньте его из села! Блядь, если он снова тут появится, арестовать на хуй, вывезти в районную и закрыть на десять суток! – Заур командовал, как дирижер на концерте, и, кажется, он не шутил, а я еще старался быть искренне снисходителен к нему, ведь я нес ему избавление от всех страданий!

– Я знаю, кто убийца! – заявил я, когда двое полицейских уже почти подошли к нам.

Заур остановил их рукой.

– Знаешь, кто убийца? – переспросил он.

– Да.

– Охуенно, – смачно выдал он, а потом скомандовал ребятам: – Ушли! – И, когда мы остались наедине, не очень-то веря в мои слова, спросил: – И кто это?

– На краю села есть дом, он как бы напротив дома Хабиба находится. Там холм, и под холмом есть огороженный участок, где живут…

– Старик Муртуз и его ебанутый сын?

– Да, – уверенно сказал я.

– Пиздец, – сказал он и закатил устало глаза.

– Я уверен в этом, я был у них дома! Я не знаю, какой у них мотив, но у меня есть то, что нужно.

– Сука, остановись. – Он выставил передо мной открытую ладонь, будто пытался заткнуть прорвавший кран.

– Я знал, что ты мне не поверишь, поэтому посмотри, что я снял.

– Сука, остановись! – заорал он. Потом потер лоб, пытаясь прийти в себя.

Я замолк.

– Ты хочешь сказать, что полудохлый сумасшедший старик и его тормознутый сын пошли и убили здорового мужика, нанесли ему девятнадцать ножевых ранений? Потом зверски перерезали его дочерей? Сука… Мужик, который без палки не может передвигаться, и полудурок, который не может досчитать до десяти?

– Это неправда, – сказал я с обидой в голосе. – Гасан, скорее всего, ни при чем…

– Что с тобой не так? Скажи мне, Арсен. Ты же Арсен? Я всегда забываю, не обижайся. Просто скажи мне, что с тобой не так? Что в твоей куриной голове происходит? Я же попросил тебя нормально… Что мне надо сделать? Выстрелить тебе в колено, чтобы скорая увезла тебя отсюда в ближайшую больницу? Это около часа езды, вряд ли выживешь.

– Ты просто выслушай! – крикнул я, и, кажется, на глазах у меня выступили слезы. Этот невоспитанный подонок явно смог надавить на какое-то больное место.

– Нет, блядь. Нет! Это ты слушай меня. Два часа назад сюда вошел мужик ростом в два метра, сто