– Большое спасибо, – сказала Катрин с облегчением и пошла по залу, высоко подняв голову.

То, что многие смотрят ей вслед, Катрин чувствовала. Эти взгляды словно придавали какой-то живительный импульс. Когда она приходила в пиццерию к Ронни, многие парни так же засматривались на нее, но те взгляды были ей неприятны. Здесь же, при такой конкуренции, это была весьма высокая оценка ее достоинств.

Катрин села, посмотрела в меню. Пять перемен – со всем неплохо. Пять перемен за ужин, да еще утренний шведский стол, плюс ежедневный обед для желающих. Катрин задумалась. Накормить столько людей! Все это требует большого количества продуктов. Интересно, надолго ли хватит продовольствия, если чрезвычайная ситуация не разрешится в ближайшие день-два. Катрин не волновало, как долго будет ограничено потребление шампанского. Куда хуже, если проблемы начнутся с хлебом. Ну, впрочем, хлеб они могут печь сами. А пиво? Или овощи, фрукты… Она так углубилась в свои мысли, что заметила Герхарда, лишь, когда он уже стоял перед ней.

– О, как замечательно, что ты уже здесь, – улыбнулся он. – Можно?

– Но это же твой столик! Ты ведь его бронировал!

Он сел напротив.

– Как ты себя чувствуешь? Лучше? – Катрин, полная участия и сострадания, наклонилась к нему.

– К сожалению, я не способен смеяться, кашлять и заниматься любовью. Вынужден тебя разочаровать.

– Здесь все сексуально озабоченные?

Катрин покачала головой.

– А ты что теряешься?

Он, казалось, был несколько смущен прямотой ее вопроса.

– Не теряюсь. – Катрин усмехнулась. – Это и в самом деле не очень занимает меня. Не моя проблема. Да к тому же я-то здорова!

– А что ты делаешь, чтобы тебе было хорошо?

В этот момент подошел Эвальд и поинтересовался, что подавать.

– Для начала, пожалуйста, пиво, – попросила Катрин.

Герхард поддержал ее. Уж за пиво она сможет заплатить сама.

– Ты была в сауне? – возобновил Герхард прерванный разговор, когда Эвальд ушел.

Катрин покачала головой.

– Я была в тренажерном зале.

– О! Молодец!

– Ничего сверхъестественного. Зал был совсем пустой. Разве что Роксана была там некоторое время.

В этот момент Катрин подняла голову и увидела Жана и Роксану. Они прошли друг за другом и сели за отдельный столик. Жан коротко кивнул им, Герхард кивнул в ответ, сопроводив свой кивок характерным жестом: дескать, ничего не поделаешь!

– Да, она довольно спортивна, этого у нее не отнять, – сказал он. – Просто одержима кое в чем. Особенно ее занимают лошади. Впрочем, конный спорт привлекает всех женщин.

– Чепуха! – Катрин разозлилась. – Кто дал тебе право стричь всех под одну гребенку?

– Женщины, интересующиеся только лошадьми, очень подозрительны.

– А мужчины, интересующиеся лишь женщинами, подозрительны мне не меньше.

– Ага!

Они оба засмеялись.

– Так у нее есть дружок или у нее вообще никого? – спросила Катрин после паузы.

– Я думаю, она только завлекает.

– Оливер тоже высказал такое подозрение.

Катрин отломила кусочек от булочки, лежавшей в хлебнице, намазала тонким слоем креветочного масла, стоявшего в миниатюрной порционной вазочке рядом с ней.

– В конце концов, такая жизнь страшно утомительна.

– Как так? – Герхард уставился на нее. – Ты так хорошо знаешь Жана?

Катрин засмеялась.

– Может быть… – загадочно произнесла она.

Он озадаченно замолчал.

– Нет, конечно, нет! – Катрин замотала головой. – Я впервые в «Резиденции» и познакомилась со всеми только за эти дни. Как же я могу знать его хорошо?

Она выделила слово «знать».

– Ну, время для этого всегда найдется, – Герхард взглянул на Жана. – А он выглядит очень неплохо.

– Это не все, что меня интересует в человеке.

– Что же еще? – резко спросил Герхард.

– Сам человек.

– Ага, – недоверчиво промолвил он. – У Жана много денег, – после короткой паузы продолжил он. – Очень много.

– У меня тоже! – бойко соврала Катрин. – И мне это не нужно.

– То, что тебе это не нужно, – вопрос весьма спорный.

Катрин промолчала. Что он имел в виду, говоря сейчас все это? Прозвучало довольно двусмысленно.

– Именно в тебе – самое интересное, – продолжил он.

Катрин все еще молчала. О чем он?

– Что, прости? Что интереснее всего во мне? – не выдержала она.

– То, что ты никого не хочешь и ни в ком не нуждаешься. При этом столь молода, что в это просто не верится!

– Все равно я не понимаю тебя.

– Да, прости. Просто молоденьких девушек обычно легко соблазнить деньгами, титулом или еще чем-нибудь. Независимы они лишь тогда, когда сами чего-то достигли, но к женщинам это приходит, как правило, лишь с годами!

– К мужчинам, кстати, тоже, – вставила она.

– Именно по этой причине молодые мужчины обычно довольно равнодушны к своим одногодкам девушкам!

Катрин, задумавшись, положила в рот кусочек булочки с маслом.

– У меня нет более взрослого друга. И никого, кто произвел бы на меня очень сильное впечатление.

– Они здесь все пытаются, так или иначе, произвести на тебя впечатление.

– Чушь!

– Как это чушь? Именно так и есть!

Катрин задумалась. Ей ничего особенного не бросилось в глаза. То, что все пытались ее тут так или иначе потискать, положим, правда. Но произвести впечатление?

Эвальд поставил на стол пиво, Катрин и Герхард чокнулись и сделали по приличному глотку.

– Хотя бы сегодняшняя послеобеденная история с Бруно. Ты, голая, с ним на лестнице. Просто находка для героя-любовника!

Катрин замерла с открытым ртом, едва не выронив бокал с пивом.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда же, как не от него самого! Да, там были еще два свидетеля.

– Я просто потрясена! – Катрин недоверчиво смотрела на Герхарда. – Но почему он разболтал об этом, старый осел?

– А почему он подарил в прошлом году после первой ночи с ним некоей Марлис новый «аудит»? Девушка здесь вообще оказалась случайно – заблудшая овечка. Выиграла отпуск в какой-то дурацкой лотерее…

– Что?