Амадея. Но региональное перемирие оказалось слишком удобным для обеих сторон, чтобы позволить ему истечь. Фактически оно постоянно продлевалось на конференциях под эгидой герцога Савойского вплоть до 1435 г.[188].

В результате этих операций территория ланкастерского режима и его бургундского союзника впервые после заключения договора в Труа оказалась более или менее свободной от дофинистских гарнизонов. Единственными значительными враждебными группировками оставались гарнизон Вокулера на границе с Лотарингией и группа замков в долине реки Мёз, удерживаемых соратником Ла Ира Жаном Рауле. Однако ни один регион не мог быть полностью избавлен от военных действий, которые велись в основном иррегулярными силами, ищущими возможность себя прокормить. Бесчисленные заброшенные замки, памятники прошлых войн, оставались не полностью разрушенными, и их беспрепятственно занимали и укрепляли вольные компании. Даже замки с гарнизонами были уязвимы, поскольку повседневная рутина жизни ослабляла внимание дозорных, запасы истощались, а жизненно важный ремонт постоянно откладывался. Правительство Парижа оперативно реагировало на действия наиболее опасных нарушителей спокойствия, направляя войска для их изгнания до того, как они успевали надежно закрепиться. Но у него не хватало средств на содержание своего гарнизона в каждом отвоеванном месте, а разрушение стен не всегда было достаточной мерой от их повторного захвата врагом.

История Монт-Эм в Шампани наглядно демонстрирует масштаб проблемы. Древняя крепость стояла на вершине скалы на высоте около 250 футов над главной дорогой из Парижа в Шалон-сюр-Марн (современный Шалон-ан-Шампань). Ее легко было взять внезапным налетом, но трудно осаждать. Слишком крутая для применения артиллерии, гора требовала очень большого количества войск для ее полной блокады. Монт-Эм был захвачен около 1422 г. соратниками Ла Ира, а к 1425 г. перешел под контроль дворянина из Шампани Эсташа де Конфлана. В июне 1425 г. Эсташ был изгнан графом Солсбери, но почти сразу же крепость была захвачена другой компанией, и в конце сентября 1425 г. Солсбери пришлось снова ее осаждать. Монт-Эм продержался не менее трех месяцев, прежде чем сдалась. На этот раз крепость была частично разрушена, за исключением одной башни, которая была сохранена для размещения небольшого гарнизона, но уже к следующему лету руины, оставшиеся после Солсбери, вновь оказались в руках врагов после того, как два члена гарнизона башни были подкуплены, чтобы впустить их внутрь. За короткое время оборонительные сооружения были отремонтированы и заняты 300 воинами, которые использовали их как базу для набегов на большую часть центральной Шампани. В сентябре 1426 г. они захватили расположенный неподалеку важный город Вертю. Гарнизон Вертю, состоявший из англичан и французов, укрылся в двух укрепленных сторожевых башнях и ждал помощи. В конце концов, Большой Совет в Париже решил покончить с компаниями Мон-Эм. Он приказал графу Солсбери и Жану де Люксембург направить 1.200 человек в Шампань для отвоевания захваченных мест. Сначала был осажден Вертю, который сдался к Рождеству. Но под Монт-Эм даже крупных сил Солсбери оказалось недостаточно. Пришлось направить из Нормандии около 400 человек подкрепления. В итоге гарнизон сдался в конце апреля 1427 г., выдержав 4-месячную осаду. Предавшие ранее люди были опознаны и казнены. После этого крепость была полностью разрушена и больше не захватывалась[189].

Возможно, даже более важным, чем военные последствия этих операций, было их глубокое влияние на политическую ориентацию регионов, признавших двуединую монархию. Они отодвинули фронты боевых действий от центров английской власти, положив начало периоду относительного спокойствия и процветания, продолжавшемуся до конца десятилетия. Победа на некоторое время восстановила ореол английской непобедимости и убедила население севера в том, что англичане останутся здесь навсегда. Люди считали, как сказал Бедфорд в октябре того года Парижскому Парламенту, что англичане обязаны своей победой "скорее Божьей милости, чем просто численности или силе оружия". Важность этих нематериальных факторов наглядно продемонстрировали заговоры в Руане, организованные в расчете на поражение англичан, и беспорядки, вспыхнувшие во второй половине дня после битвы, когда распространилось сообщение о том, что они разбиты. После поражении дофинистов бунтовщики рассеялись. Заговорщики из Руа и Руана оставили свои планы и в конце концов были разоблачены и вынуждены бежать или подавать прошения о помиловании. Через несколько дней после сражения герцог Лотарингский получил гневный упрек от Бедфорда за попытку оказать помощь Гизу и сразу же отказался от нее. Менее чем через год после последнего значительного выделения субсидий нормандцы санкционировали значительное увеличение габеля и выделили субсидию в размере 200.000 ливров для погашения задолженности, накопившейся в ходе военных действий летом, и для финансирования осады Мон-Сен-Мишель[190].

* * *

Большое наступление на запад, запланированное в замке Руана после битвы при Вернёе, началось уже через несколько дней после принятия решения о его начале. Осада Мон-Сен-Мишель была поручена Николасу Бурде, бальи Котантена, человеку с бурным прошлым в родном Уорикшире, который сражался при Азенкуре и был посвящен в рыцари при Вернёе. Бурде прибыл в устье реки Куэнон напротив Мон-Сен-Мишель 12 сентября 1424 г. во главе примерно 500 солдат. Большой островной монастырь, возвышавшийся над береговой линией в восточной части залива Сен-Мало, представлял собой естественную крепость, состоявшую из церкви аббатства, монастырских построек и небольшого городка, теснившегося на скале площадью около 17-и гектаров. Выглядел он не так эффектно, как сегодня, поскольку старая романская церковь была частично разрушена в 1421 году, а большой готический хор со шпилем и контрфорсами начал подниматься из руин только в 1440-х годах.

Крепость создавала уникальные проблемы для осаждающей армии. Приливы и отливы в бухте были самыми высокими на континентальном побережье Европы, разница между половодьем и меженью достигала 50-и футов. Сегодня пять веков аллювиальных и приливных отложений подняли уровень прибрежной суши, приблизив ее к скале. В 1424 году аббатство было более отдалено берега. На противоположном от горы берегу река Куэнон растекалась широкой дельтой, создавая непроходимую местность из проток и болот. Во время прилива море омывало стены Понторсона, находящегося сейчас в пяти милях от горы, а иногда проникало вверх по долине до Антрена, расположенного в семи милях к югу. Во время отлива море отступало примерно на десять миль за гору, открывая проход по суше два раза в день всего на несколько часов. Насыщенный влагой грунт был слишком мягким, а интервалы между приливами слишком короткими, чтобы можно было разместить осадную артиллерию на эффективной дистанции. Естественная оборона была усилена с 1390-х годов строительством башен и барбаканов вокруг зданий аббатства. После вторжения Генриха V в Нормандию в 1417 г. город, приткнувшийся у основания скалы, был обнесен второй линией стен, башен и укрепленных ворот, оснащенных артиллерией. Мон-Сен-Мишель был практически неприступен, если только его защитников не удавалось бы обессилить голодом, а это было сопряжено с определенными трудностями. Но решающим фактором была пресная вода. На горе имелся лишь один небольшой источник. Недавно в скале за руинами апсиды была построена большая цистерна со свинцовой облицовкой, в которую стекала дождевая