Я спросил, не могла ли эта проблема быть врожденной или же возникнуть вследствие старения. Нет, ответил он. Блэк был уверен, что сам причинил себе вред.

Что же станет с ним после восстановления? «Стану дряхлым стариком», – усмехнулся он.

А мораль? Будь он осторожнее, помогло бы?

«Нужно отодвинуть эго в сторону и не зацикливаться, – ответил он, вдруг став серьезным. – И взглянуть на себя со стороны, оценивая, не принесет ли, в конечном счете, вред то, чем вы сейчас занимаетесь».

Блэк сказал, что недавно выступил с подобными речами на конференции в Институте Омега – из-за операции его озабоченность этой темой усилилась. Однако предостережения, высказанные с невиданной прежде горячностью, кажется, никто не услышал.

«Я использовал более резкие выражения, чем обычно, – признался он. – Смысл в том, что асаны – не панацея и не лекарство от всех болезней. Более того, если практиковать их самовлюбленно, зациклившись, это ничем хорошим не закончится. Но многие просто не хотят об этом слышать».

Вместо того чтобы быть осмотрительными и соблюдать осторожность, сказал Блэк, слишком многие упрямо практикуют через силу. Возможно, такова природа йоги? Или люди беспрекословно верят словам гуру? Или дело в банальной гордыне? Чрезмерно раздутом эго в практике, призванной культивировать отказ от него?

Блэк отметил, что последствия всего этого вполне предсказуемы, каковы бы ни были причины неосмотрительности. «Все больше людей, – заявил он, – сталкиваются с тем, что йога причиняет вред».

Лорен Фишман был увлекающимся человеком. Он изучал математику, логику и философию в Мичиганском и Оксфордском университетах, интересовался йогой и медитацией. Его все время привлекали новые темы; Фишман искал средство, которое, как он надеялся, помогло бы ему излечить наш больной мир. В Англии он наткнулся на книгу Айенгара, и она заворожила его. Йога отличалась от всех остальных его увлечений: ее принципы требовали более тонкого понимания, кроме того, эта дисциплина предполагала хорошее знание анатомии. Книга Айенгара стала его библией. В то же время, движимый жаждой странствий, Фишман уехал в Индию учить санскрит и древнюю грамматику с целью найти ключи к происхождению математики.

Однажды – дело было в 1973 году – друг Фишмана заметил, что Айенгар живет совсем рядом. О, подумал Фишман, сам учитель! Молодой человек из Чикаго и так забрался далеко от дома. Но ему хотелось идти дальше.

Когда Фишман постучался в дверь Айенгара, к его удивлению, ему открыл сам гуру.

– Что вам нужно? – прорычал Айенгар.

– Хочу обучиться вашей йоге.

– Зачем?

– Потому что хочу лечить.

– Да я же на этом собаку съел! Заходи.

Фишман поведал гуру о своих мечтах, а затем поселился в ближайшем отеле. В отеле был роскошный сад на крыше и все, о чем только может мечтать странствующий ученый. Айенгар оказался суровым и придирчивым учителем. Он дразнил Фишмана, говоря, что рвущийся к знаниям ученик вообразил себе, будто понимает систему Айенгара.

Наконец, спустя год обучения, Айенгар велел Фишману ехать домой и начинать преподавать. Фишман так и сделал. Но он также решил серьезно заняться терапией и поступил в медицинский колледж – Пресвитерианский колледж Святого Луки при Университете Раша в Чикаго, одну из старейших и наиболее уважаемых медицинских школ в США. Он был основан в 1837 году – через два года после того, как на другом конце света открылся Бенгальский медицинский колледж.

В наше время все больше врачей после получения медицинского образования начинают проявлять интерес к йоге. Фишман был одним из первых, кто сделал все наоборот. Он начал углубленно изучать медицину уже после того, как стал продвинутым практикующим, и это помогло ему увидеть йогу сквозь призму западной науки, взглянуть на ее техники с точки зрения закономерностей анатомии и физиологии, химии и физики. В некотором отношении он сумел объединить западные научные знания и восточную практику. Это был новый подход, который таил в себе множество перспектив и мог стать способом излечить мир.

Фишман окончил колледж в 1979 году и прошел интернатуру в психиатрическом отделении Медицинского центра при университетах Таффс и Гарвард в Бостоне, горя желанием помочь беспокойным душам. Однако этот опыт не принес ему удовлетворения, и он занялся реабилитационной медициной.

В этой сфере медицинской практики оказывается помощь людям с переломами, разрывами мышц, атрофией нервов, поврежденными тканями и прочими физическими травмами, приводящими к недееспособности. В процессе реабилитации используются самые разнообразные методы и средства. Пациентам делают перевязки и накладывают скобки, назначают лекарственную терапию и физические упражнения, дают рекомендации по изменению образа жизни. Фишман же подключил к этому арсеналу еще и йогу.

Пожалуй, немногие медицинские центры в мире могут похвастаться столь роскошным помещением, как клиника на Парк-авеню в Нью-Йорке, между 84-й и 85-й улицами. Широкий навес у входа и отполированная до блеска латунь – типичные приметы многих домов в этом районе. Старое здание элегантно, как большинство строений в Верхнем Ист-Сайде. Клиника расположена в ряду таких же звездных специализированных медицинских центров, а напротив нее высится продолговатый шпиль Христианской церкви Парк-авеню – символа этого района – и сияют витражи работы Тиффани [10] . «Плаза Атене» находится в 20 кварталах к югу.

Внутри ничего не указывает на необычную специализацию клиники. Постеры на стенах, подборка журналов – все как обычно. Главное отличие – большая полка за стойкой администратора: на ней выставлены книги Фишмана по йога-терапии. В них описаны методы лечения всевозможных заболеваний – от рассеянного склероза до ишиаса, болезни, при которой защемленный седалищный нерв вызывает иррадиирующую боль в ягодицах и ногах.

Я узнал о Фишмане, когда пытался решить проблемы с собственной спиной. В его книге «Растяжка приносит облегчение: йога как лекарство от боли в спине» была приведена грамотно составленная последовательность поз. В особенности мне понравилось его объяснение механизма растяжения мышц. Он рассказывал о скрытой взаимосвязи двух проприорецепторов, расположенных в скелетных мышцах и сухожилиях. Когда мышца растягивается, мышечные веретена и тельца Гольджи посылают в мозг противоположные сигналы. Сигнал о сокращении мышц сильнее сигнала о расслаблении, поэтому мышца остается напряженной. Но если удерживать растяжку дольше, релаксационный импульс начинает преобладать. Этот переход требует времени, пояснял Фишман. Он начинается по прошествии 15–30 секунд с начала упражнения, и менее чем через 2 минуты сигнал о расслаблении мышц берет вверх.

По словам Фишмана, этот механизм – причина, по которой практикующим следует находиться в позе дольше, как минимум от 15 секунд до 2 минут. Лишь тогда мышцы способны расслабиться достаточно сильно. Подобная растяжка может существенно облегчить жизнь людям с проблемами в позвоночнике. С ее помощью можно увеличить объем движения, расслабить паравертебральные зоны и добиться большей эластичности и упругости тканей. Это, в свою очередь, поможет избежать мышечного спазма – внезапного автоматического сокращения мышц, которое иногда сопровождается сильной болью.