Если честно, то до вынесения «Голосом» приговора я даже не знаю, кто из нас больше нервничал, я или стоявшая перед пирамидой честная компания. Гувер был абсолютно невозмутим и четко отвечал на все вопросы «Голоса», Дворкин с неподдельным интересом разглядывал волков, а Баркин с Сагером о чем-то постоянно перешептывались. Пожалуй, напуган был только слуга Дворкина, которого вид скалящихся волков ввел в некое подобие ступора, и он буквально мертвой хваткой вцепился в плечо профессора. Тавикус пару раз пытался отодвинуть его от себя, но вскоре бросил эти бесполезные попытки. Слава богу, в мою сторону никто не смотрел, иначе последствия могли бы быть непредсказуемыми, так как некоторые из моих новых знакомых не отличались сдержанностью и вполне могли выдать мое присутствие.

К счастью, закончилось все быстро, и когда «Голос» произнесла «невиновны», я облегченно вздохнул и, отряхнув ладони от щепок, поднялся со своего места, принявшись пробираться к выходу. Посещение суда было действительно полезным, однако полученную информацию надо было еще обдумать. Пока главное, что мои спутники живы, здоровы и, судя по всему, скоро выйдут на свободу, а дальше как кривая вынесет. Дорога у нас одна: им нужно к развалинам Рамиона, и мне тоже. Почему? Не знаю, но в душе чувствую, что именно в старой крепости я найду какие-то ответы на свои вопросы. Главное, успеть. Часы в голове тикают, и их бег убыстряется.

Почти две недели пути, которые она помнит урывками. Гномье зелье отправило ее в странное состояние полусна, наполненного непонятными голосами, видениями, а порой и жуткой, скручивающей все тело болью. Лишь время от времени она приходила в сознание и то лишь для того, чтобы вновь лицезреть недовольную физиономию местного знахаря, наносящего на ее лицо и ноги очередную порцию своего варева. И вот пару дней назад эти мучения кончились, и, к своему облегчению, она вновь смогла говорить и чувствовать ноги. Только вот радости от этого открытия было мало – ее тело изменилось.

– Этот лес всегда был странным, а обитающих в нем существ ты не найдешь больше нигде в известном нам мире. Одно время здесь даже процветала охота на местных зверушек, благо зоопарки многих стран хотели в свою коллекцию какую-нибудь животинку подиковиннее. – Корин усмехнулся в бороду и, склонившись над котелком, зачерпнул оттуда ложкой густого варева. Осторожно отхлебнув и почмокав губами, удовлетворенно кивнул и, взяв стоящие на небольшом чурбачке чашки, принялся их наполнять. – Кстати, я по молодости тоже этим увлекался и неплохо, надо сказать, заработал, особенно на продажах гуварах. – Покосившись на Гаю, в глазах которой плескалось абсолютное равнодушие к рассказу своего спасителя, и сунув ей в руки чашку, пояснил: – Ну, это такая большая птица с длинными ногами и вот таким клювом. – Он подставил ладонь руки к носу, немного изогнув ее, чем вызвал у магички короткий смешок, больше похожий на хрип. – Они еще летать не умеют, только бегают, может, видела где.

– В сто-лич-ном зоо-саде. – Слова давались девушке с большим трудом. – Толь-ко у нее бо-ро… ды не было.

– Шутишь, значит, жить будешь, – констатировал гном и, достав откуда-то из-за спины деревянную ложку, сунул ее в поданное Гае варево. – Ешь давай, силы тебе сейчас нужны как никогда.

Гая посмотрела на гнома, затем медленно перевела взгляд на исходящую паром пшенку и, послушно взяв ложку, сунула ее в разомкнувшуюся внизу лица щель, некогда бывшую ртом.

– Я ста-ну та-кой как пре… жде? – спросила она.

Корин в ответ только хмыкнул и, усевшись на свое место, некоторое время молчал, сосредоточенно поглощая кашу да изредка косясь на свою собеседницу, словно не зная, что ей ответить.

– Ну как тебе сказать, – наконец буркнул он. – Скорее всего, нет.

– По-нят-но, ур… оди-на до ко… нца жи-зни. – Гая вновь зачерпнула каши и сунула ее в рот, неожиданно почувствовав зверский голод. Ложка аппетитно хрустнула под ее зубами, заставив девушку утробно заурчать, перемалывая зубами вкусное дерево.

– Ну вот, опять. – Гном вздохнул и, перегнувшись назад, извлек из-за бревна, на котором они сидели, небольшую котомку. Порывшись внутри, он вытащил оттуда металлическую ложку и протянул ее Гае. – Вот держи, а то столовых принадлежностей на тебя не напасешься, третья уже за сегодня. И не торопись.

– Из-ви-ни. – Она виновато отвела глаза и принялась неторопливо доедать.

– Насчет уродства… – Гном смущенно прокашлялся. – Ты это зря, есть куда страшнее тебя. Да и лучше уж так, чем быть безмолвной деревяшкой до конца жизни, не находишь?

– На-вер-но, – закивала девушка и тут же протянула гному опустевшую чашку. – Еще.

Тот понимающе усмехнулся и вновь склонился над котелком, а Гая осторожно пошевелила ногами, чтобы в очередной раз с облегчением почувствовать, что они ей вновь полностью подчиняются. Гном, конечно, тысячу раз прав, только вот от этого не легче. Она и раньше не была красавицей, а сейчас… Гая прикрыла глаза, сдерживая слезы отчаяния. Ноги от колен, точно лапы какого-то земноводного, покрыты мелкочешуйчатой кожей, а пальцы оканчиваются огромными черными когтями. С лицом не лучше: нижняя часть словно вырезана из куска темного дерева, в котором прорезали узкую щель рта, заполнив его мелкими острыми зубами. А еще это странное желание поедать все деревянное, словно она какой-то жук-древоточец. Гая зябко повела плечами и шмыгнула носом. Уродина… Живой экспонат для кунсткамеры столичных магов.

Мозолистая рука гнома легла на ее плечо, заставив магичку вздрогнуть.

– Ну, ну, девочка, не надо отчаиваться. – Корин протянул девушке наполненную до краев чашку. – Знаешь, мазь Горда порой творит чудеса, так что надейся.

Она открыла глаза, быстро вытерла набежавшие слезы и, повернувшись к собеседнику, попыталась улыбнуться, но, представив свой жуткий оскал, смущенно прикрыла рот рукой.

– Рас-ка… жи еще про ле… с. По… че-му он та-кой? Так было все… гда?

– Нет. – Гном задумчиво пригладил бороду ладонью. – Еще каких-то сто лет назад во времена моей бурной молодости тут не было ничего подобного. Чудных тварей и обычного зверья, конечно, хватало, но сам лес был вполне обычным. Все началось лет тридцать назад, сперва исчезло обычное зверье, точнее не исчезло, а изменилось. Ну, примерно как ты.

– Как я?

– Угу. – Гном наклонился и, взяв пару сухих веток, лежавших рядом с его ногами, отправил их в костер. – Конечно, у всех было по-разному, ну например… В общем, помнишь того шипохвоста.

Гая кивнула.

– Так вот они произошли от обычных барсуков.

– Их то-же дре-ве… нь?

Корин покачал головой.

– Не думаю, древни падки до людей или гномов, а вот эльфов и животных почему-то не трогают. Да и без них тут всяких странностей хватает, взять хотя бы «круть-верть». Попадешь в такое место, и эта гадость так выкрутит человека или любую живую тварь, – не узнаешь, но самое страшное, что «это» потом еще живет.