в руках шофер, поднимался парок.

– Откройте ворота! – крикнул Чопра.

Дождь барабанил по навесу будки: тра-та-та, тра-та-та. Охранник встал со стула и, прищурившись, посмотрел сквозь прутья ворот на Чопру. Судя по всему, он не признал в нем вчерашнего заплутавшего гостя.

– Что вам нужно, сахиб?

– Полиция. Ведется официальное расследование, – мрачно ответил Чопра. – Мне нужен Наяк.

На мгновение лицо охранника приняло испуганное и глуповатое выражение. Он бросил выразительный взгляд на шофера, и тот опустил стакан.

– Сахиб, здесь нет никакого Наяка. Это особняк Аруна Джетли-сахиба.

– Откройте ворота, – повторил Чопра.

Шофер бросил взгляд на дорогу, где стоял полицейский фургон: свет фар парой копий пронзал темноту.

– Извиняюсь, сахиб, но вы ошиблись домом.

Чопра внимательно присмотрелся к охраннику. Тот был явно напуган. С одной стороны, он рисковал навлечь на себя гнев своего сурового хозяина, с другой – разозлить, возможно, еще более суровых полицейских.

Чопра развернулся и зашагал прочь, в темноту. Охранник проводил взглядом скрывшегося за пеленой дождя посетителя, а затем прошел обратно под навес. Трясущимися пальцами подобрал сигарету. И повернулся к шоферу, чтобы поинтересоваться его мнением…

Но тут из струящихся потоков воды возник массивный темный силуэт. Издав короткий трубный возглас, Ганеша налег на ворота и выбил их из петель. Левая створка с лязгом упала на гравий подъездной дорожки, а правая отлетела прочь, задев охранника, который безвольным кулем повалился на землю.

Шофер вскочил со стула. Замер на секунду с широко раскрытым ртом, по-прежнему сжимая в руках стакан. А потом швырнул его в неприятеля. И почти сразу рванул с места, поджав хвост, Ганеша: преследуя обидчика по горячим следам, слон помчался сквозь дождь в сторону дома.

* * *

Чопра зашагал по подъездной аллее, под ногами у него заскрипел гравий. Одежда насквозь промокла, он то и дело смахивал сбегавшую с волос воду, которая заливала глаза.

Дом находился на некотором удалении от ворот, за богато украшенным фонтаном. Из-за дождя воды в фонтане заметно прибыло – она громко клокотала, угрожая хлынуть через край чаши. За фонтаном стояло несколько шикарных автомобилей. В том числе белый «мерседес».

Чопра окинул дом изучающим взглядом. Фасад здания был отделан дорогой гранитной плиткой. В опустившихся сумерках желтыми пятнами сияли большие одностворчатые окна. Но никакого движения за ними не наблюдалось.

Он пошел вверх по мраморным ступеням, которые вели на террасу перед парадным входом. Дождь шумно барабанил по крыше у него над головой. Дверь дома была открыта. В проеме виднелась женская фигура: служанка стояла и смотрела на дождь. Чопра достал оружие.

– Бегом отсюда. Живо.

Служанка выпучила на него глаза, а затем подхватила подол сари и бросилась бежать по аллее прочь от особняка.

Чопра зашел в здание.

И оказался в просторном мраморном холле. Двойная винтовая лестница с резной балюстрадой и навершиями в виде львиных голов уходила на второй этаж. Холл был обставлен со вкусом: по обе стороны от декоративного пруда стояли высокие китайские вазы и столики на ножках из тиковой древесины. В пруду вокруг бесчисленных кувшинок и качающихся на воде цветов лотоса плавали экзотические рыбы.

Сердце в груди Чопры гремело набатом. Пальцы с такой силой сжали рукоять револьвера, что костяшки побелели.

Миновав безлюдный холл, он вошел в галерею, которую украшал ряд крупных резных панелей из бирманского тика, представлявших сцены из «Рамаяны»: Рама сражается с демоном Раваной, чтобы спасти свою любимую Ситу. Чопра подумал, что в его нынешней ситуации тоже есть что-то мифологическое. Герой сходится со злодеем в последней, решающей схватке. Здесь, в Мумбаи, даже он не смог избежать клише болливудских драм.

Следующая комната была декорирована не менее помпезно, чем холл: сияющий пол из итальянского мрамора, многоярусная люстра и величественный обеденный стол. На стене висела огромная картина, изображавшая сельскую идиллию: три девушки с кувшинами в руках у бурного речного потока. Из комнаты вел арочный проем в стене. Оттуда доносились голоса. Чопра поднял револьвер и двинулся сквозь проем дальше.

* * *

В комнате было трое мужчин: двое сидели друг напротив друга на обтянутых кожей роскошных красных диванах, третий стоял возле высокого – от пола до потолка – створчатого окна, за которым все было скрыто тьмой. В последнем Чопра признал обладателя красного берета, известного ему под именем Сетти. На диванах сидели Кала Наяк и Ашок Кальян.

Когда Чопра вошел в комнату, все трое, как по команде, обернулись. На мгновение воцарилась тишина, затем Наяк произнес:

– Я надеялся, что пережитое на траулере отучит вас лезть в мои дела, инспектор. Но, похоже, я ошибся.

Сетти перешел от окна поближе к диванам.

– А ведь я предлагал вам дать добро на его поиски, – проворчал он и посмотрел на Чопру. – Я бы перерезал тебе глотку и поглядел, как твое самодовольство стекает вместе с кровью в сточную канаву.

– Ты бы поднял слишком много шума, – резко оборвал его Наяк, – а лишний шум мне сейчас не нужен.

Ашок Кальян поднялся с кресла.

– Ты стал нетерпелив, Ашвин. Я же говорил, что нужно подождать.

– Чего? – спросил Чопра. – Пока ты наврешь мне еще с три короба?

При взгляде на Ашока лицо его исказилось от ярости. Причастность Ашока к этому делу потрясла Чопру до глубины души. Друг детства, человек, которого он уважал так же сильно, как и любил, оказался преступником, что само по себе стало ужасным открытием. Но мысль о том, что человек этот использовал в своих корыстных целях детей, была для Чопры просто невыносима.

Он сжал кулаки – ничего иного ему не оставалось: иначе он не сдержался бы и бросился на Кальяна прямо здесь и сейчас.

– Навру? – Ашок покачал головой. – О, нет. Я бы напомнил тебе пару прописных истин, мой добрый друг.

– И что же ты собирался преподнести мне в качестве истины? Неужели рассказ о созданной Наяком преступной организации, занимающейся работорговлей? Или о мальчиках, которых ты для него подбираешь через сеть своих приютов? Или, может, о Сантоше Ачрекаре, который узнал о вас правду и угрожал ее обнародовать? Поэтому его убили?

– Перед Сантошем открывались такие перспективы, – вздохнул Наяк. – Я дал ему возможность выбраться из грязи и нищеты, которые окружали его с рождения. А он швырнул мой подарок мне в лицо. Решил, что наш бизнес ему не по душе. Но забыл главное правило этой страны: не кусай руку, которая тебя кормит. Полез туда, куда не следует, начал задавать ненужные вопросы. Видимо, загорелся идеей стать героем. Но совершил ошибку, доверившись не тому человеку.

Сетти подошел поближе.

– Сантош решил, что я помогу ему вывести компанию на чистую воду. Мы с ним столкнулись в лавке у Мотилала, когда он пришел за месячным отчетом. Вроде как сдружились – до поры до времени. Сказать по правде, он мне даже нравился. Похоже, парень мне доверял,